Я впервые в жизни не знаю что делать. Потому просто встаю и бросаюсь по проходу следом за ней. Со вполне определенными намерениями.

Латиносы на удивление быстро протирают мозги и "вяжут" меня, дружно схватив кто за руки, кто за одежду.

Похоже, в ускоренном чате ими сейчас управляла Айя, потому что вслух она ворчит:

- Спасибо. Да, держите его, не нужно, чтобы он лез. - Затем и Мартинес обращается к Трофимову. - Учитель, я никогда не говорила этого раньше вслух в школе. Как вы думаете, я взрослая женщина или маленькая девочка? И если вы догадываетесь о правильном ответе, это вот вам второй вопрос: взрослая Мартинес - тот человек, с которым вы хотели бы воевать?

Светоч педагогической деятельности, кажется, не отошел от рукоприкладства баскетболистки, потому что рассеяно моргает и молчит.

Эрнандес со спокойным выражением лица (кажется, но неточно: зрение) без замаха повторяет свою эскападу, но уже с левой руки: шлеп-п-п-п!

Теперь и вторая щека завуча симметрично розовая.

- Ты никогда не преподавал в бедной государственный школе в латинском квартале. Иначе следил бы за помелом и знал, что педагог должен иметь не только глотку! - орет обычно тихая Ана.

Ничего себе ее с катушек сорвало. Или я чего-то не понимаю?

- А что там с нашим рейтингом? Что он вручную понижать собрался? - указываю взглядом в сторону Трофимова, потому что испаноговорящая диаспора держит меня, словно взбесившегося кота (плотно, жестко, не давая шевелить ничем, кроме глаз).

- Сам потом посмотришь, - неодобрительно ворчит Мануэль.

- Д А Я Т Е Б Я... - завуч наливается нездоровым багрянцем.

Мартинес врубает какие-то расширения, потому что в следующий момент срывается с места, как комета.

Несмотря на туфли на не таких уж маленьких каблуках, она перемахивает через пару стульев и коротко вбивает основание ладони педагогу в солнечное сплетение:

- Запиши штраф на мой счет, cabron!

- Интересно, на шахтерскую планету вместе поедем? - говорю вслух, чтобы хоть чем-то заниматься.

А не висеть в чужих руках, как сосиска на веревочке.

Трофимов скорчивается и еще шире разевает рот в беззвучном крике.

Хренасе. Я думал, такое только в кино там бывает.

- Мартинес такое не грозит, - тихо замечает Мануэль. - Не то семейство. Но обычно да, она этим не бравирует.

***

- Никто отсюда никуда не пойдет, пока мы не выясним все от и до. - К удивлению Айи, на сей раз в школу к такой непростой дочери для разнообразия примчался отец, а не мать.

Хадзимэ Хамасаки, родитель одноклассницы, непроизвольно покосился на прибывшую с ним личную охрану.

Коллеги клановых мордоворотов, но уже из службы охраны школы, стояли встречной шеренгой и были готовы взорваться - заметно по рожам.

Также было видно, что и те, и другие вовсю шелестят в приватных чатах подразделений.

Сама Айя философски отнеслась к тому, что и Юнь в итоге привели сюда же из хирургического сегмента, к ним, несмотря на скорую помощь, прибывшую на вызов совсем из другой организации.

- Я уже сообщила родителям! - с вызовом бросила Сяовэнь, неожиданно для себя оказавшаяся в одном помещении исключительно с недоброжелателями.

- Смешно, конечно, но досюда проследовали только Саджо и Онода, - шепнул один из темнокожих, мониторивший другие чаты.

Впрочем, японцев мужского пола было видно сквозь стеклянные стены комплекса. Другое дело что зайти внутрь с хань им не дали: о чем-то поговорив с охраной Хамасаки-отца, соплеменники Миру остались снаружи и даже отошли шагов на двадцать.

Деваться было некуда и Юнь, затравленно озираясь, уселась в единственный пустой ряд.

Рыжий, абсолютно не впечатляясь происходящим, высвободился из рук подруг и поднялся. Выбрался из междурядья и уверенно уселся рядом с китаянкой:

- Чтобы долго не рассусоливать: ты должна вернуть долг Миру до конца недели.