"А то 😌".

Седьков со своим соотечественником явно ссорился, чтобы сказать мягко. Конфликт, было похоже, прямо сейчас перерастал во что-то более серьёзное, нежели просто словесная перепалка.

"У меня нет русского переводчика. Вы понимаете, о чём они? 🙋‍♀️🙋‍♀️🙋‍♀️" — Эрнандес выбросила SOS.

Хамасаки молча и мгновенно направила перевод из личного канала в общий чат.

"Экая ты предусмотрительная 🤨. Ты себе когда русский язык поставить успела? У меня его, если что, тоже нет" — неделикатно намекнула Мартинес.

"Так у вас и матери в опекунши русских не записывались", — в реале японка опять равнодушно пожала плечами. — "А я с ним сейчас фактической роднёй оказалась".

Латиноамериканки многозначительно переглянулись: пожалуй, не стоит сейчас говорить, что у Рыжего тоже есть родня — любимая мамочка на кровати в соседней комнате.

Миру всё равно там ночевать не будет — глядишь, минус один культурный шок. Всё профит.

— ... Быстро гони пароли от всех своих расширений! Что там у тебя стоит? А ну, дай сюда! — соотечественник Виктора из параллели на год младше по-хозяйски потянулся к концентратору Седькова.

Явно чтобы установить тактильный контакт и войти в меню никак не с гостевым допуском.

"СТОЙ!" — первой на бросок Эрнандес почему-то среагировала Миру. — "НЕ ВЗДУМАЙ! 😡".

"РЕЙТИНГ!" — к японке присоединилась Мартинес. — "С ума сошла 😯?! Если сам не справится, тогда 😑! Но он справится 😑".

"Я на автомате 😕" — сделала виноватое лицо баскетболистка. — "Когда моё трогают, очень не люблю".

"Похоже, все психические травмы за предыдущую биографию Рыжего получила Эрнандес" — невозмутимо прокомментировала Хамасаки.

Седьков тем временем сделал шаг назад и развернулся, пропуская пятерню соотечественника мимо.

— Больной? — он не злился, не нервничал, а искренне недоумевал. — А в попу тебе не дунуть?!

"Прикольная фраза. Надо запомнить, по-испански будет ещё веселее" — Мартинес сделала знак подругам.

Трое одноклассниц полукругом отделили спорящих от остальной части коридора.

— Бл*дям лучше не лезть! — зло бросил в сторону малолетка, разворачиваясь, пробуксовывая скользкими подошвами по полу и бросаясь на Рыжего повторно.

Виктор, недолго думая, изобразил подобие волны, в которой участвовало всё тело. Правый кулак встретился с подбородком земляка:

— За длинный язык.

Вопреки всем ожиданиям, второй русский остался на ногах — только спружинил ногами и отпрыгнул на полшага.

"Хренасе. Если это ди..." — Мартинес не успела дописать.

Её и Эрнандес выгнуло дугой, мышцы свело судорогой.

Находившиеся в радиусе пары метров и притормозившие ради зрелища старшеклассники тоже дёрнулись, как паралитики: кто-то замер на цыпочках, семеня по полу; кто-то уткнулся в стену руками и лбом в рефлекторной попытке не упасть.

"Виктор, это вирус!" — Миру была единственной из старшей школы, кто сориентировался быстро и успел за долю секунды сразу несколько дел. — "Руби его быстро!".

Седьков крякнул что-то неразборчивое, вроде бы подтверждая, что понял. Его правый каблук змеиным хвостом стрельнул вперёд — в колено соотечественника.

Ногу Фомичёва (Фомичёв! Японка загрузила профиль пацана), вопреки ожиданиям, в обратную сторону не сложило — активное русское расширение было комплексным и явно не детским.

"Бл*. Как же задолбал этот импорт" — в чате Хамасаки попыталась поддержать хотя бы одностороннюю беседу с подругами. Понятно, что на ответ быстро рассчитывать не приходится — но так хоть чем-то мозги заняты.