— Сделайте одолжение, — он собранно кивает, ожидая продолжения.

— Наш с вами разговор сейчас похож на кривую вербовку. Во всяком случае, на основании бульварной литературы у меня складывается именно такое впечатление. Но я абсолютно искренне не понимаю, кто из нас двоих кого сейчас доминирует.

— Вы новичок в подобных раскладах, — констатирует он. — Рейтинг у вас запредельный, но недавно, вот и не успели пообтереться.

— Вроде не скрываю.

— Я бы сформулировал иначе. Наши возможные договоренности, которые могут стать результатом нашего с вами личного знакомства, должны быть выгодны обеим сторонам.

— А такое бывает? Там, откуда я родом, все сплошь и рядом бредили категориями игр с нулевой суммой.

— Вы же сами даёте этому оценку, — равнодушно пожимает плечами полицейский. — Бред. Я должен как-то прокомментировать?

— Так я это понимаю потому, что математик. И кроме игр с нулевой суммой бывают и другие — видно из определения.

— Что вас тогда смущает?

— У сожалению, у меня сложилось впечатление, что думающих на этом уровне в данном мире немного — все просто обленились с этими концентраторами.

Чёрт. Кажется, я только что против воли завуалированно обозвал его дураком.

Коули реагирует абсолютно спокойно:

— Значит, мы с вами оба понимаем, что бывают и другие союзы. Хорошо, буду откровенным и я. После того, как в течение ближайшей пары суток я доказательно установлю виновных, хочу, чтобы в метрополии за меня замолвили словечко. По взаимному согласованию и к строго в нужный момент.

— В каком плане?

— Когда цветной типа вас или меня в моей службе подсекает на крючок большую рыбу из первого списка титульных, девять раз из десяти на дело мухами тут же слетаются эти самые титульные. Что вас так веселит?

— Извиняюсь, это не в ваш адрес.

— Я мониторю вашу достоверность. Пожалуйста, будьте до конца откровенным, если вы заинтересованы в нашем разговоре. В противном случае просто пройдёмте дальше.

— Да меня просто цветным никто и никогда не называл. Там, откуда я родом, цветными считались как раз китайцы, японцы и такие, как вы. Прошу прощения, если ненароком залез в запрещённые этнические сферы — вы сами спросили.

— Ну, вы же из разделительных сегментов, — он теряет интерес к вопросу, снова погружаясь в какие-то свои размышления. — Видимо, там просто другие титульные заморочки.

— Нечем крыть.

Кажется, я понял. Когда нервничаю или стресс во время общения здесь, мой идиотский смех — просто защитная реакция психики. Доставшаяся по наследству от предшественника.

— Детектив, меня немного смущает неформальный характер нашего общения плюс некоторая аморфность потенциальных договоренностей.

— Мне вам честь отдать?!

— Просто поясните, пожалуйста, исчисляемыми категориями: чего именно вы ожидаете в ответ? Что вы очень быстро найдёте убийц моей матери, я уже понял.

— Полагаю, что я уже нашел. Дело лишь в подготовке доказательной базы. Вас-то что смущает?!

— Откровенно говоря, я думал категориями своей родины: каждый труд должен быть оплачен. Предположил, что небедный концерн, одна из компаний которого принадлежит мне, может отблагодарить...

— СТОП! Вы не на родине. Здесь деньгами измеряется далеко не всё и вам бы лучше к этому привыкнуть поскорее. — Его взгляд становится пронзительным. — К тому же, моя официальная зарплата достаточна для того, чтобы не побираться с протянутой рукой среди родственников пострадавших!

— Тогда возвращаемся к моему вопросу. Извините, если задел: в нашей с вами беседе абсолютно не ориентируюсь, при этом пытаюсь контролировать границы собственных интересов.