Завуч следующую секунду молчит, поскольку лезет в сеть проверять:

— Да. — Разочарованно выдаёт он. — Почему передумал? Я тебя как раз хотел сюда сманить оттуда.

— Времени не будет. Сами же видите — такие дела заворачиваются, что не до детских песочниц.

— Согласен, — признаёт Трофимов. — Для рейтинга уже неактуально, для денег — тоже, а для развлечений не время. Ладно... Так что ты там насчёт Гены говорил?

— Они хотят, чтобы я снял обвинение? Консул или кто там вам звонил?

— Да два раза. Если коротко, можно и так сказать. Парня крайне нежелательно привлекать к ответственности на территории федерации, ещё и с перспективой отбытия наказания. А что между вами произошло-то, в двух словах?

— Сижу, ем в Мексиканской Пицце. Один, после некоторых интересных приключений накануне.

— Я понимаю, о чём ты.

— Подсаживается этот Гена. Ни здравствуйте, ни до свидания — вынь и положь ему контакты Натальи Седьковой, которой к этому времени уже в живых нет.

— Хм. М-да. Ещё раз мои соболезнования.

— Спасибо. Ну я его и спросил, вернее, аккуратно поинтересовался: а в чём проблема-то? Он в ответ: надо наследство твоего отца делить, но ты ещё маленький и без больших дядь не справишься. Так что в твоих интересах, пацан, быстренько ответить на все мои вопросы. Ещё, спохватившись, возможную материальную помощь обозначил на скорую руку: типа, если вы там с матерью голодаете после смерти отца — скажи, на корку хлеба подбросим.

— М-да уж. Ребята просто не в курсе твоих перемен и попали под горячую руку... А чего ты это с таким выражением лица говоришь? Звучит вроде нормально, где-то даже по-человечески — вон, и помочь предложил. Более чем пристойно, особенно для тамошней государственной конторы. Поверь, уж я знаю, что говорю.

— Да ненормально оно звучало. Вернее, надо было ещё мимику его видеть. Вы, даже когда меня раньше бомжом открыто называли — и то смотрели как на равного и по-человечески.

— У меня это профессиональное, — веселится завуч. — У него тоже, но только в другую сторону, а-га-га. М-да, с тобой, конечно, прокол вышел. И не только у меня, а-га-га.

— Вы же знаете фамилию мамы Мартинес?

— Девичью?

— Да.

— Знаю.

— Об их семейном бизнесе в курсе? Та его часть, которая на аграрных планетах?

Преподаватель становится серьёзным:

— Я-то знаю; жалко только, что ты в это так глубоко нырнул. — Затем светило педагогики берёт себя в руки и расслабляется. — Ладно. Мне на тебя плевать, бизнес и только бизнес; ты сам далеко не дурак; далее по списку. Тебе жить, твои решения — твои последствия.

* * *

— Ладно. Мне на тебя плевать, бизнес и только бизнес; ты сам далеко не дурак; далее по списку. Тебе жить, твои решения — твои последствия. — Он абсолютно искренне заставил себя почувствовать то, что сейчас сказал вслух.

А то беседа какая-то странная получается.

Завуч всю жизнь предпочитал держать голову холодной, что не исключало его полной порой откровенности, как сейчас.

— Да я не так сильно туда и нырнул, как вы сейчас переживаете, — ухмыльнулся Седьков в ответ. — Без подробностей, но поверьте на слово. Наркоту и пушеров ненавижу всяко побольше вашего.

— Я бы усомнился, что ты можешь ЭТО ненавидеть больше меня. Впрочем, не будем мериться, — Трофимов решительно прервал сам себя. — От добра добра не ищут, — пробормотал он самому себе. — Рад, что и у тебя такое же отношение, хоть раз в чём-то совпали на все сто!

Пацан помолчал и более серьёзно продолжил, тоже откровенничая:

— Даже с Дальхис Эскобар пару раз цеплялся языками на эту тему, ругались.