— Пацан, соберись.
Потом зачем-то выпрямился, щёлкнул каблуками и бросил руку к виску на мгновение.
Рыжий абсолютно естественно вдавил подбородок в грудь, потупил взгляд и тоже щёлкнул каблуками. Его руки при этом остались опущенными.
Занятно, надо будет потом расспросить, что это.
_______
А Коули оказался темнокожим.
— Сейчас освобожусь! — и обращался он исключительно к Седькову, латиноамериканок и японку игнорируя напрочь.
Сквозь дверной проём самой первой палаты на этаже за широкой спиной детектива виднелись пара тел.
Зрелище было не самым приятным, а где-то даже и пугающим — с учётом кое-каких деталей. При том, что уж мы-то насмотрелись в своё время, подумала она. И никак не в симуляторе.
Хорошо, у Рыжего зрение не ахти.
— Длинная, ты что-нибудь понимаешь? — Мартинес специально использовала жаргон и сокращения, которые не хавает искин-переводчик. — Чё за ботва? Они уже забыли, на кого работают?
"Заткнись, ради Иисуса 👀", — мгновенно пришло от подруги на интерфейс. — "Вот только что дядя написал: работают люди из министерства, аппарату районного комиссара вообще не подчиняются. Наши стоят только в оцеплении".
"Упс. Бля. Промашка, пардон. Слышь, у тебя такая рожа, как будто ты что-то понимаешь. Колись? 🤨".
"Не понимаю, но помню кое-что по аналогии. На подобные замесы министерство приезжает только в одном случае: когда потом нужно передавать материалы в метрополию".
"Не тяни кота за... ☠! Что это значит?!".
"Не тяну. Просто ты строчишь с такой скоростью, что я читать не успеваю! Коротко: групповое преднамеренное убийство, скорее всего группа лиц. Мне почему-то кажется..." — а дальше Эрнандес последовательно отправила две иконки, которые в текстовом режиме не считывались.
Нейроконцентратор и схематическое изображение вируса.
Миру задумчиво потёрла кончик носа.
"Х*ясе", — Мартинес мгновенно прикусила язык.
Ей только сейчас стали понятны усилия, предпринятые подругой через родню, чтобы сюда попасть.
Говоря прагматично, за подобные вольности министерские могли над местным муниципальным аппаратом надругаться прилюдно и не по одному разу. С последующими поголовными увольнениями (само собой — с волчьими билетами и без пенсий) — и это ещё не в худшем случае.
Наконец детектив закончил терзать кого-то из экспертов и вышел в коридор, плотно прикрывая за собой дверь:
— Седьков Виктор. — Он не спрашивал, а именно что утверждал.
Интересно, у Рыжего сейчас хватит соображалки понять, что этот спортсмен, облечённый полицейскими полномочиями, имеет практически неограниченные допуски ко всем базам и почти такое же быстродействие?
Опасный тип, если он противник.
— Я, — абсолютно не заморачиваясь чужой тревожностью, кивнул одноклассник.
Выглядел он сейчас чуть настороженно, но это как раз было мотивировано: где-то здесь тело родной матери, что ни говори.
Затем Седьков скользнул взглядом по фрагменту золотой подвески, висевшей на цепи под рубашкой легавого, и неожиданно весело выдал:
— Салам, бро!
Латиноамериканки молча переглянулись.
— Алейкум салам, — темнокожий кивнул, удивлённо сдвинул брови и, кажется, едва удержался от встречного вопроса.
— Откуда сам? — принялся наседать, воодушевившись с каких-то непонятных кочерыжек, Рыжий.
Затем озвучил короткую абракадабру на чёрт знает каком языке.
Коули ещё сильнее наморщил лоб, задвигая брови уже на затылок и качая головой.
— Пардон, — непосредственно вздохнул Седьков. — Думал, вы из наших, — он непосредственно указал взглядом то ли на медальон, то ли на какой-то религиозный символ. |