Боязнь, что узнают почерк?

— Здравствуйте, я освободилась, — первой меня увидела Наташа, — это что, письма поклонников? — кивнула она на конверты у меня в руке.

— Да, от поклонников. Вот только кому отдать предпочтение, я еще не решила.

— Никому не отдавайте, взамен все равно ничего не получите.

(Ото, они что, поссорились с Васей?) — Я так и сделаю. Кофе будешь?

— Если можно, с молоком.

— Можно и с молоком. Сама я предпочитаю черный.

— А мне он кажется очень горьким.

— Наташа, — крикнула я из кухни, — а как фамилия твоего Васи?

Она почему-то немного замялась, но потом ответила:

— Сидоров.

Я поняла заминку и чуть не прыснула со смеху. Классическое сочетание:

Вася Сидоров.

— Да ладно уж, смейтесь, — донеслось до меня из комнаты. — Я уже привыкла.

Я принесла поднос с двумя чашечками и поставила на столик.

— Наташ, а твоя бабушка часто уезжала?

— Да нет, всего раза два, и то в последнее время, где-то год назад первый раз.

— У нее что, родственница недавно объявилась?

— Не знаю. Она неохотно отвечала на такие вопросы. Сказала только, что раньше они вроде бы в ссоре были.

— А потом воспылали нежной дружбой. Что-то не сходится.

Наташа пожала плечами.

— Она почему-то начинала сердиться сразу, как только я заводила разговор об этом. А однажды я попросила ее взять меня с собой. В Саранске, говорят, очень хороший музей есть. Там и блоха хранится, которую кузнец подковал. Так она меня чуть не выгнала. Крику было. Я и не думала, что баб Маша умеет так кричать. Может, у нее там жених был? И она стеснялась об этом говорить? Возраст все-таки. Правда, говорят, любви все возрасты покорны.

— Может быть и так. А с Васей вы говорили о квартире?

Она кивнула головой:

— Только что, например. Вы знаете, что бы там мама ни говорила, это их дела, но я любила баб Машу. Мне действительно сегодня очень плохо. А он, представляете, обрадовался. Я даже не поняла сначала его реакции.

— Он что-то сказал?

— Да, цитирую: «Вот здорово».

— Может, он хочет скорее жениться на тебе?

— Квартиру он скорее хочет. Надоело по общагам мотаться. А у нас здание в отвратительном состоянии. И в комнатах, если по двое живут, это просто счастливчики. Обычно по четверо. Люди-то все взрослые. А кто женится, там и остаются. Он умный мальчик, понимает.

Я даже рот раскрыла от таких речей.

— А зачем же ты с ним встречаешься? Да еще и замуж собираешься?

— А за кого еще? За Вовку, что ли, Стекольникова?

— Я, конечно, не знаю, кто такой Вовка Стекольников, но, может быть, ты не будешь торопиться? А собственно говоря, почему бы и не за Вовку? Или он тоже в общаге живет? И ему нужна квартира?

— Нет, у него есть, правда, однокомнатная, но своя собственная. У меня вот теперь тоже есть.

— Так какие проблемы?

— Ну, я же была с Васей. А кому я теперь нужна? После этого?

— Наташа, ты — ископаемое. Тебя в музее надо за деньги показывать. Да твой Вася в своей общаге наверняка уже со всеми перетрахался!

— Ему можно, он же мужчина.