— О да, разумеется! — Гарт дал понять, что они с Питером обходятся без лишних слов. — Да, старина Тарк действительно уважал беднягу Алуна. Думаю, все его уважали. Заметьте, у каждого были поводы на него обижаться. Но если брать в целом, Алун был одним из лучших людей на свете.

Кто-то должен был это сказать, подумал Питер.

— Полагаю, да.

Тюдор бросил на него озадаченно-недоверчивый взгляд.

— По правде говоря, — продолжил Гарт, — не все его уважали. Взять ту статейку в «Уэстерн мейл», так называемый хвалебный отзыв. Отвратительная статья. Я бы сказал, пасквиль. Самый настоящий пасквиль. В обзоре «Таймс» об Алуне тоже недавно упоминали, видели? Сейчас, погодите минутку. — Он потянулся было к нагрудному карману, но на полпути его рука замерла. — Ох, я уже убрал вырезку в папку. В общем… его можно было бы назвать последователем Бридана, если бы это звание не подразумевало определенной силы и жизненной… чего-то там. Очень гадко написано. Я сниму копию и перешлю вам.

Тюдор решительно произнес:

— Уильям и Розмари едут в свадебное путешествие?

Питер с удовольствием бы ответил, однако в эту самую минуту его утащили фотографироваться. «Надеюсь, Тюдор успел сполна насладиться свободой от семьи», — подумал он.

Участников процесса выстроили на солнцепеке у церковной стены. Питер хотел встать рядом с Мюриэль, но всем велели по-родственному обняться, и он передумал. С кем обниматься — с неулыбчивым братом Алуна, который неулыбчиво кивнул, или с Мюриэль? Она, впрочем, улыбалась, правда, по счастью, недолго. Питер не хотел копаться в их взаимоотношениях. Можно было сказать только одно: ни он, ни кто-либо еще уже ничего бы не исправил. Не так давно кто-то говорил ему почти то же самое, вот только кто и о чем?

Фотографов (их одежда и прически демонстрировали полнейшее неуважение к торжественным событиям вроде свадьбы) было четверо — трое мужчин и девушка. Несколько минут они тщетно собирали вместе шестерых главных героев, затем велели им разойтись, потом поставили кого-то вперед, отогнав остальных небрежным взмахом руки. Питер подумал, что благодаря научному прогрессу они сделали раз в десять больше снимков, чем считалось нужным в прежние времена, и, судя по всему, собирались снять еще столько же. Им так проще, догадался он. Да и вообще, забавно помыкать группкой незнакомцев на законном основании. Он тоже бы не отказался, будь у него такая возможность.

Постепенно пришли к выводу, что нет необходимости продолжать фотосъемку, и она прекратилась сама собой, без обмена репликами. Вскоре всех пригласили в дом Уиверов, до которого от церкви было ярдов двести. Опершись на руку Уильяма и обнимая за талию Розмари, Мюриэль продефилировала мимо и повела парочку к воротам сквозь полукружье расступившихся гостей. Видно было, что она готовилась к маневру заранее. Питера оттерли в сторону, и он оказался во втором ряду — между братом Алуна, которого звали Дунканом (во всяком случае, так сказали Питеру во время очень короткой встречи накануне вечером), и его неожиданно возникшей женой в традиционной шляпке и очках; ко всему этому великолепию прилагались ярко-красные губы и очень длинные зубы.

За воротами стояла Рианнон с какой-то тетей или кузиной, а Питер застрял рядом с ее деверем и невесткой — как выяснилось, надолго. Он всегда считал себя хладнокровным человеком и не помнил, чтобы когда-либо в таких обстоятельствах начинал разговор первым. Тем не менее после четырех минут в полном молчании он не выдержал и спросил женщину, планируют ли они с… э-э… Дунканом остаться на какое-то время или хотят вернуться в Лондон уже вечером.