Этот Чапаев волнующим, властным образом проходит через книгу Фурманова. На него сыплюбися обвинения, перечисляются его недостатки, с ним на каждом шагу спорят, его убеждают, исправляют, воспитывают, но он идет вперед, все тот же искренний, горячий, спокойный и неутомимый, доверчивый и подзревающий, мягкий и жестокий, но всегда видящий перед собой врага и победу, всегда знающий, что за ним идет дивизия таких же, как он, героев. Он идет вперед через Соломихинский бой, через Бугуруслан, Белебей, Чишму, Уфу, Уральск, Лбищенск, через много других боев, через предательство, тиф, через недоверие и интриги людей, через собственную "темноту" и собственные "недостатки". И он идет все к той же цели - к победе. И он такой не потому, что его перевоспитал комиссар Клычков, а потому, что он рожден и воспламенен революией, потому, что за ним, впереди него, справа от него и слева идет революция, идет под знаменем Ленина поднявшийся трудовой народ.

И рядом с ним идет его поэт, комиссар и друг - Фурманов, такой же героический боец революции. Он видит всю величину и все величие Чапаева, всю мощь его дивизии, всю мощь революции, выраженную в людях, в личностях, он с большой художественной силой показывает их нам, но по скромности своей и по непривычке к реальным ценностям революции он сам себя сдерживает и как будто говорит нам: это все было так, но вы не увлекайтесь. В Фурманове - больше логики, в Чапаеве - больше страсти и веры. Чапаев так хорош в следующем диалоге, в котором чувствуется и Фурманов:

"- Теперь Уфа не уйдет, - гвоорил Чапаев, - как бы только правая сторона не подкузьмила!

Он имел в виду дивизии, работавшие с правого фланга.

- Почему ты так уверен? - спрашивали его.

- А потому, что зацепиться ему, Колчаку, не за што - так и покатится в Сибирь.

- Да мы же вот зацепились под Самарой, - возражали Чапаеву. - А уж как бежали!

- Зацепились... ну так што?.. - соглашался он и не знал, как это понять. Мялся, подыскивал, но обьяснить так и не смог. Ответил: - Ничего, што мы зацепились... а он все-таки не зацепится... Уфу возьмем".

Говоря о "Чапаеве", нельзя не сказать несколько слов о кинофильме "Чапаев" братьев Васильевых. Как раз в этом замечательном произведении дан настоящий Чапаев настоящего Фурманова, не отвлеченного схемой и скромностью. Авторы фильма смело восстановили Чапаева на коне, не испугались его занесенной шашки, потому что она занесена на врагов. В фильме Чапаев тоже не лишен "недостатков", но они не снижают его героический образ, а только оживляют его. И что особенно важно, Чапаев показан в более полной параллели с противником. Как раз у Фурманова врага почти не видно. В фильме белогвардейцы тоже не лишены героизма, не лишены и культуры, но они бедны духом, бедны верой, бедны как раз в той области, в которой так богат Чапаев. И поэтому в фильме так ясна гармония между высотой и героизмом личности и народным движением, поднявшим личность. Как раз этой гармонии не увидел Фурманов, хотя и изобразил ее в собственной книге.

Значение и книги, и фильма трудно переоценить. Никакая другая эпоха не оставила такого яркого художественного памятника, созданного участником и очевидцем. И предельная скромность и осторожность Фурманова только доказывают близость его к событиям, только вызывают неизмеримое доверие к автору.

И под защитой его осторожности мы не боимся признать легенду и с благодарной любовью всегда видим перед собой образ народного героя Чапаева.

СЧАСТЬЕ

Великая Октябрьская революция - это небывалые в истории сдвиги в жизни отдельных людей, в жизни нашей страны, в жизни всего мира.