У поверхности всё бурлило, но на глубине царил покой. Ещё несколько месяцев назад в этом месте в глубину обрывались потоки ледяной, отяжелевшей от соли воды. Теперь к морю примешались пресные воды быстро тающей полярной шапки льдов. Гигантский североатлантический насос, который называли лёгкими Мирового океана — потому что вместе с остывшей водой на глубину попадали огромные количества кислорода, — медленно, но неуклонно останавливал свою работу. Конвейер морских течений замирал, потоки, несущие с собой тропическое тепло, замедлялись.

Но хотя каскады падающей воды уже не обнаруживались, некоторое количество холодной воды уходило вниз, падая на дно Гренландского бассейна.

На глубине трёх с половиной тысяч метров тьма уступила место синему свечению.

Оно растянулось на громадную площадь: тонкостенная труба прикрепилась ко дну бесчисленными студенистыми присосками. Внутри трубы двигались миллионы щупалец, словно луг из синхронно колеблющихся водорослей. Они проталкивали куски белого вещества в направлении какого-то крупного предмета. Голубого свечения едва хватало, чтобы различить контуры этого предмета — два открытых купола затонувшего «Дипфлайта».

Организм наполнял батискаф кусками белого льда. Его вошло внутрь не так много. Часть трубы отделилась, опустилась на батискаф и окутала его. Прозрачное вещество сомкнулось вокруг корпуса, уплотнилось и прижало купола. К образованному плотному пузырю подводился длинный тонкий шланг.

Шланг начал пульсировать. Через него прокачивалась вода. Вода издалека. Тонкостенный эластичный шланг засасывал её от грязевого вулкана у норвежского побережья — и закачивал в органический резервуар, окружавший батискаф. Тёплая поэтому более лёгкая вода приподняла пузырь со дна.

Белые куски гидратного льда среагировали мгновенно. Клетки кристаллов растопились. Сжатый в них метан взрывообразно увеличил свой объём в 165 раз, заполнил «Дипфлайт» газом и надул органическую оболочку. Желейный кокон отсоединился от шланга и герметично замкнулся. Ни один пузырёк газа не мог ускользнуть. Весь его объём устремился вверх, вначале медленно, затем — по мере уменьшения давления воды — всё быстрее, волоча за собой заключённый в пузырь батискаф.

Лаборатория

Уивер, стиснув Рубина своей железной хваткой и прижав к его шее остриё скальпеля, не успела выйти наружу. Дверь лаборатории распахнулась. Трое солдат с тяжёлым оружием ворвались внутрь и направили стволы на неё. Она услышала крик Оливейра и остановилась, не выпуская Рубина.

В лабораторию вошла Ли в сопровождении Пика.

— Вы никуда не пойдёте, Карен.

— Джуд, — прокряхтел Рубин. — Как вы вовремя! Уберите от меня эту сумасшедшую.

— Молчите уж, — прикрикнул на него Пик. — Сами создали проблему.

Ли улыбнулась.

— Скажите честно, Карен, — сказала она задушевным тоном. — Вам не кажется, что вы отреагировали несколько преувеличенно?

— С учётом того, что рассказал Мик? — Уивер помотала головой. — Нет, не кажется.

— Что же такого он вам рассказал?

— Он пообещал нам цепную реакцию, вызванную ядом из торпедных гильз «Дипфлайта-3». Кстати, он упомянул, что вы собираетесь выйти в море с ним вдвоём. Через полтора часа.

— Тс-с, — прошептала Ли и шагнула к ней. Уивер зажала Рубина и с силой рванула его назад. Оливейра застыла у лабораторного стола. Она всё ещё держала в руках штатив с мензурками, в которых был экстракт феромона.

— Вы знаете, Мик Рубин, возможно, один из лучших биологов мира, но он страдает комплексом неполноценности, — сказала Ли.