Договорить фразу значило бы слишком много открыть ему. А звучала бы она так: «Я тоже собиралась, но мне осточертело бесконечно откладывать свои мечты на потом и ждать подходящего момента!»

Сколько всего отложено на потом! Ведь сначала надо устроить свою жизнь «как полагается». И вот: работаю, по сути дела, клерком, вместо того чтобы закончить образование и стать юристом (как же, мне надо выбрать специализацию, прежде чем сделать решающий шаг!). Долго не могла позволить себе отпуск (сперва надо выплатить страховку за машину, а потом уже тратиться на отдых!). Не переехала к Полу на Манхэттен, когда он меня звал. Нет-нет, сначала надо заниматься карьерой, а потом заводить серьезные отношения!

Глядя на распухшую лодыжку Бренди и понимая, что мне придется снова отложить свои планы в долгий ящик, я решила послать наконец все к черту. Обойду весь Йеллоустонский заповедник, даже если придется сделать это одной! И вот к чему привело это решение.

— Вы не поймете, — ответила я.

Он пристально посмотрел мне в глаза:

— Я думал, мы уже выяснили, что каждый из нас способен понять значительно больше, чем кажется другому.

Я раздраженно выпалила:

— Ладно, тогда как вам такой вариант: я не хочу говорить с вами об этом? Не понимаю, почему я вообще с вами разговариваю. Вы меня удерживаете здесь силой.

— Вы теперь принадлежите Стае, — ответил он тихо, но его негромкие слова словно впечатывались в мое сознание. — А я по своей должности обязан оберегать Стаю. Даже если опасность угрожает ей изнутри.

Мне не хотелось развивать эту тему. Я зевнула, надеясь, что Даниэль поймет намек.

Он понял. Встал, отодвинул стул и спросил:

— Если я приму душ, вы тем временем ничего не натворите?

— Я не брошу вам в ванну с водой включенный радиоприемник и вас не ударит током, если вы это имеете в виду.

Он улыбнулся:

— Приятно слышать, но я имел в виду другое: можно надеяться, что вы не попытаетесь бежать, пока я буду в душе? Не хотелось бы привязывать вас к стулу, но и перспектива бегать за вами в мыле меня тоже не прельщает.

— С места не двинусь. Но только потому, что, если бы двинулась, ты бы сразу услышал, — мысленно добавила я.

Даниэль отправился в ванную, а я села на кровать и уже подумывала, не забраться ли под одеяло — в комнате было холодновато, — но решила подождать. Пожалуй, когда Даниэль выйдет, я тоже приму душ. Придется снова взять одну из его рубашек. По крайней мере, моя скромность не пострадает — они все мне длинны.

Я с тоской посмотрела в окно и горестно вздохнула. Там свобода! Стоит попытаться сбежать, и Даниэль действительно бросится за мной, даже голый и намыленный, а когда поймает, действительно привяжет к стулу. Перспектива спать сидя, замотанной клейкой лентой, мне не улыбалась. Нет, придется подождать другого случая. Когда-то же он должен представиться.

Через десять минут в дверном проеме появился Даниэль. Мокрые волосы казались темнее, на коже все еще поблескивали капли воды. На нем не было ничего, кроме полотенца, повязанного вокруг бедер, и своей белизной оно подчеркивало его загар. Он провел ладонью по волосам, стряхнув капли. Этот простой жест, от которого заиграли его мускулы, на секунду заставил меня забыть обо всем на свете.

Конечно же, он не человек. Ни один человек не может быть так скульптурно красив, так великолепен.

Я вдруг поняла, что секунды бегут и я смотрю на него довольно долго. Отвернись, дура! — сверкнуло в моем мозгу. В конце концов я перевела взгляд с его груди на лицо.

Даниэль не улыбался. И не хмурился. Он пожирал меня откровенно голодным взглядом. У меня свело внизу живота.

Теперь я не замечала, что в комнате прохладно, — сразу согрелась и даже вспотела.