Из того, что было потом, Карцев запомнил лишь бешеный стук сердца, свист ветра в ушах, чей-то грозный окрик, топот чьих-то ног впереди, сзади. Потом мелькнул незнакомый двор, темные сараи, еще двор. И вот, наконец, какая-то приоткрытая дверь с разбитым стеклом, за ней грязная, темная лестница и отвратительно пахнущий угол возле двери со скользким, мокрым полом и липкими стенами, куда забился Карцев, задыхаясь, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди.

Переждав немного, он выбрался из своего убежища и, очутившись в незнакомом, темном дворе, прислушался. Потом вышел на улицу. На него решительно никто не обращал внимания. Постепенно он успокоился. И тут вспомнил: ведь назначена встреча, его ждут, о нем беспокоятся. Это приободрило его. Есть все-таки люди, которым он нужен, которые поддержат его в этой проклятой жизни. Они все знают, им ничего не надо рассказывать, ни в чем не надо признаваться. С ними ему легко и спокойно. Легко и спокойно? Нет, нет... Просто... Ну, просто ему уже некуда больше идти...

Он появился в условленном месте хмурый, запыхавшийся от быстрой ходьбы.

Все уже были в сборе.

— Во. Порядок, Профессор,— приветствовал его Гусиная Лапа и, обращаясь к остальным, добавил: — Фартовый парень. С ним на любое дело пойду, не побоюсь. А силенка! Рванул один раз, замок — дзинь! Парень— во!

Он говорил это, хлопая Карцева по плечу, ц все поддержали его, вспоминая подробности случившегося. Потом каждый, перебивая другого, начал говорить о себе, хвастаясь, споря и ссорясь. Молчал, как всегда, только Генка, хмуро глядя куда-то в одну точку. И Карцев впервые, кажется, задержал на нем взгляд и удивился его молчанию. Да, странный парень этот Генка и чем-то на других не похожий.

— Ну, чего бы такое сотворить, а, братва? — бесшабашно спросил, наконец, Розовый и, обращаясь к Карцеву, добавил: — Вычуди, Профессор!

Он вел себя так, словно и не было ссоры между ними, не было и той жестокой расправы, которую учинил над ним Гусиная Лапа. Карцев же, воодушевленный похвалой главаря и всеобщим вниманием, с пьяной решимостью готов был сейчас на все.

Водочные пары еще действовали, и сорвавшееся дело вызывало у всех досаду и желание еще что-то «сотворить».

— Эх! — запрыгал на месте Розовый.— Дом, что ли, толкнуть?

И он с размаху уперся плечом в каменную стену.

— Ты лучше вон его толкни,— посоветовал ему кто-то из парней, указав на синенький «Запорожец» у дома напротив.

— А зачем толкать! — оживился Розовый.— Давайте перетащим его в конец улицы. Во потеха! Хозяин к окну, а драндулета нет. А?

— Веселитесь, жорики, веселитесь,— снисходительно усмехнулся Гусиная Лапа, потом притянул к себе за рукав Розового.— А его не оставляй покуда,— и он указал глазами на Карцева.

Розовый понимающе кивнул в ответ.

Все с ревом бросились к машине, облепили ее со всех сторон. Последним как-то неловко ухватился за нее Генка.

— Взяли! — крикнул Розовый.

Машину чуть приподняли и потащили, с хохотом и улюлюканьем.

— Пошла!.. Пошла!.. И-их!.. Фи-фи-и!., Давай!..

Пустой, полутемный переулок наполнился диким шумом.

Внезапно из дома, около которого стояла машина, выскочил какой-то человек.

— Ребята, что вы делаете! — закричал он.— Сейчас же оставьте машину!

Человек подбежал и стал суматошливо отрывать парней от машины.

— Это черт знает что такое! Я милицию сейчас позову!

— A-а, милицию?! — зверея, завопил Розовый.— Братва, за мной!

И первым кинулся на человека, сбив его с ног. За ним рванулись остальные. Началось избиение.

Только Карцев не последовал за Розовым. И Генка Харя тоже. Они остались у машины, и Карцев с ужасом наблюдал за происходящим.