Сколько прошло событий за эти пять послестуденче-ских лет, какие неожиданные повороты делала судьба, скольких друзей он растерял, скольких приобрел.

А паренек тот все говорит что-то девушке и смотрит на нее... Виктор тряхнул головой и заставил себя отвести глаза.

— Где тут у вас комитет комсомола? — спросил он у стоявших возле окна ребят.

Ему объяснили.

Виктор не спеша прошел по коридору, поднялся на следующий этаж и увидел табличку: «Комитет ВЛКСМ». Он решил, что сейчас бесполезно идти в комитет,— пока не кончился перерыв, там, наверное, полно народу и поговорить все равно не удастся.

Но вот зазвенел звонок и медленно опустел коридор.

Виктор возвратился к уже знакомой двери и, открыв ее, очутился в небольшой комнате. Здесь никого не было. Около следующей двери стоял столик, очевидно, технического секретаря. На столике лежала раскрытая тетрадка со списком фамилий, против некоторых из них стояли крестики, рядом лежали потрепанный телефонный алфавит и два больших ключа на металлическом кольце. Напротив столика у стены стоял громадный кожаный диван с высокой спинкой, облезлый и продавленный. С плаката на стене улыбались портреты космонавтов, рядом висели турнирная таблица футбольного первенства и расписание каких-то дежурств. .

Заметив ключи на столе, Виктор укоризненно покачал головой и положил их в карман, потом направился к следующей двери, за которой слышались возбужденные голоса.

В большой светлой комнате у длинного, покрытого старенькой зеленой скатертью стола для заседаний стояли человек шесть и громко что-то обсуждали. Когда Виктор зашел, девушка, которую он сразу узнал, худенькая, лукавая девушка в красивом свитере, горячо говорила необыкновенно высокому парню в синей футболке:

— А я тебе точно говорю: он не из их института, и другой, помнишь, с перевязанной коленкой? Это нечестно! Игру надо...

Она увидела Виктора и умолкла.

— Здравствуйте, товарищи,— сказал он.— Мне бы секретаря вашего повидать.

— Это можно.

Виктор почему-то подумал, что сейчас подойдет к нему из этой группы тот самый белобрысый паренек, но подошел другой — плотный, черноволосый, крупные черты лица, резко очерченный рот, густые брови вразлет. Парень крепко пожал руку и сказал:

— Виктор.

— О! Тезки, значит.

Парень добродушно улыбнулся.

— Тогда придется по фамилии. Шарапов.

— Панов. Надо нам потолковать кое о чем.

Виктор показал удостоверение.

Шарапов обернулся к товарищам и с затаенной усмешкой сказал:

— Братцы, товарищ из милиции. Так что спасайся, кто может,— и, обращаясь к худенькой девушке в свитере, добавил:—Ты, Леля, останься. Мой зам,— пояснил он Виктору.

— Но имей в виду,— сказал Шарапову длинный парень в футболке, последним направляясь к двери,— мы эту игру решили опротестовать.

Дверь за ним закрылась.

— Так, теперь мы вас слушаем,— сказал Виктору Шарапов.— Чем мы, грешники, провинились?

Когда Виктор рассказал о своем деле, он хмуро процедил:

— Докатился, значит, парень. Все логично.

— Еще не докатился,— возразил Виктор.— На нашем языке это называется профилактикой.

— Так докатится. Он такой.

— Витя, ты лучше не пророчествуй,— сказала девушка.

— А все-таки что это за история? — поинтересовался Виктор.

Шарапов вздохнул.

— История безобразная.— Он покосился на девушку.— При Леле даже неудобно рассказывать.

Та вспыхнула и резко сказала:

— Я все-таки заместитель секретаря комитета. И историю эту знаю не хуже тебя.