Столь же стремительно, как несколько минут назад он появился, мальчик исчез из поля зрения Люка.

Пожалуй, даже еще быстрее.

Вот только что был здесь, и теперь его нет. И при этом не издал ни малейшего крика.

Люк не стал смотреть вниз.

Ему не требовалось проверять, расшибся ли мальчик или нет – это можно было определить по одному звуку, а звук этот оказался точно таким, какой возникает, когда люди срываются со скал.

Звук этот ему не понравился, хотя в общем-то даже не испугал его. Теперь ему уже не было так страшно.

У Люка жутко дрожали ноги, однако он все же заставил себя подняться еще на пару ступеней, туда, где в целости и сохранности лежала Мелисса, после чего просто опустился на помост, содрогаясь всем телом и пытаясь наконец отдышаться. Постепенно приходя в норму, он подумал: «Ну вот, получилось же – я все же помог ей. А может, даже и спас».Чувство это оказалось очень приятным, и он позволил Мелиссе ухватить его за палец, а вскоре подошли полицейские и сняли их обоих с дерева.

Все время, пока они спускались вниз, Мелисса улыбалась державшему ее полицейскому.

А хорошо было бы, – думал Люк, становясь ногами на землю, – если бы и у мамы тоже когда-нибудь появился маленький ребенок. Вроде Мелиссы.

Трудно сказать, конечно, но, может, и она повстречает какого-нибудь человека.

А ив самом деле, неплохо было бы, – снова подумал он. Ну а если и не получится, тоже ничего страшного.

Ему приятно было осознавать, что все это не имело такого уж большого значения.

Глава 6

3 мая 1992 года

09.45.

Питерсу снилось, как они вдвоем с Мэри бросились с пирса в море.

Держа друг друга за руки. Оба были нагими, обоим было по двадцать лет, и их тела были гладкими и упругими. Жарко припекало солнце.

Оба убегали от чего-то или кого-то – нельзя сказать, чтобы они так уж сильно боялись его, просто он вызывал у них чувство тревоги, вот и пришлось кинуться в море.

Рассекая своими телами окружавшие их мягкие волны, они обогнули небольшой мыс и, почувствовав под ногами песок и все так же держась за руки, стали медленно выбираться на берег.

Внезапно весь пляж превратился в городские улицы, и до Мэри дошло, что она совершенно нагая. Вокруг них сновали озабоченные своими делами люди, ни один из которых, казалось, совершенно не замечал их присутствия, однако Мэри всегда была застенчивой, и Питерс понимал, что ей неудобно вот так в чем мать родила бежать по городу. Он уже пожалел о том, что их одежда осталась там, на пирсе. Ведь сейчас у них даже не было денег, чтобы купить себе что-нибудь, чем можно было укрыться.

Впрочем, он тут же нашел решение проблемы: остановился, обнял Мэри, прижал ее к себе и сказал:

– Ну вот, так они ничего не увидят.

Она рассмеялась.

– Джордж! Да мы же стоим посередине улицы.

– В том-то и дело, – ответил он. – И если постоим так еще немного, кто-нибудь обязательно заметит, какие чудесные мы с тобой люди, как любим друг друга, и в конце концов принесет нам какую-нибудь одежду. Правильно?

– Правильно, – кивнула она и еще плотнее прижалась к нему.

– В конце концов всегда все образуется, – проговорил он.

* * *

И проснулся.

Увидел простыни, увидел лежащее под ними свое собственное тело, обнаружил, что может шевелить руками, и какое-то время пребывал в состоянии крайнего изумления от подобного открытия.