|
Оказывается, в Константине проживает некий Доминик. Да, да, тот самый! И поддерживает постоянную связь с Ковальским и Глосеком, стараясь ее держать в тайне. До этого Доминик проживал в Виланове, тот самый дом с башенкой. А потом продал его... официально продал сестре Ковальского, а в действительности там проживает сам Ковальский со своей любовницей. У этого дома вчера с полчаса торчала какая-то женщина и пялилась на двери, а потом сразу же отправилась к работнику камеры хранения Центрального вокзала со сломанной ногой. Он, Сдунчик, не сомневается — это была одна из Хмелевских, ему кажется — младшая, а железнодорожник со сломанной ногой такого наплел о ней! Плести начал лишь после того, как он, Сдунчик, доказал свою причастность к полиции. А до того врал, что это была совсем посторонняя баба, просто спрашивала, не сдается ли комната.
— А что наплел? — нетерпеливо спросил капитан, Сдунчик постарался возможно точнее повторить рассказ железнодорожника. Присутствующими он был выслушан с недоумением, недоверием и, наконец, чуть ли не с восторгом. Уже где-то ближе к середине рассказа подпоручик Яжембский схватился за голову. — Фотограф! — стонал он. — Гродзяк, холера ему в бок! Сдунчик не позволил сбить себя с темы и четко продолжал отчет, не реагируя на стенания присутствующих. Женщина, которая пялилась на дом Ковальского, хоть и не входила в него, тем не менее произвела переполох в стане врагов. Ковальскому донесли о ней... Кто? Любовница и донесла, как только тот вернулся. И он явно встревожился, потому как сразу отправился в Константин, а вечером, под покровом темноты, вывез из дома какие-то пачки. Нет, пока неизвестно, что с ними сделал, одно ясно — Доминику их не отвез. Пока он, Сдунчик, отвлекся, наблюдая за Ковальским, Хмелевскую стерег его коллега из конкурирующей фирмы, кто-то из мафиози. Наблюдательный пункт последнего находился у дома сотрудника камеры хранения, обосновался парень солидно, но когда надо было срочно мчаться вслед за Хмелевской, у него отказал мотор. Мотоцикла, чего же еще! Никак не заводился. Но потом он, Сдунчик, видел его в Константине. Хорошо, можно и яснее. Видел своего конкурента на мотоцикле в Константине, как тот тащился в хвосте за Хмелевской и теми двумя в «фиате», видел, как наблюдал за Хмелевской через забор виллы Подольских, сбоку заглядывал, там такая тропинка между сетками двух соседних участков. На соседнем участке живет семья с ребенком, овчаркой и попугаем, и все жутко шумные, там такой галдеж стоит! Вот номер мотоцикла, хотя он, Сдунчик, подозревает, что фальшивый. — И вообще, я должен немедленно вернуться обратно! — завершил бравый оперативник свой рапорт, и все с ним согласились. Мотоцикл наблюдателя из конкурирующей фирмы был найден уже на следующий день, и номера у него оказались самые что ни на есть настоящие, да что толку — мотоцикл был украден за два дня до описываемых событий и брошен за ненадобностью вчера вечером. Выходит, чуть ли не в тот же момент, когда сержант Сдунчик докладывал о мотоцикле и его похитителе. Зато сразу же отыскался владелец похищенного мотоцикла, молодой парень, заканчивающий техникум. По его словам, купил этот металлолом, можно сказать, за бесценок, ремонтировал его собственными руками, и тут какая-то сволочь сперла его со двора. Кореш парня видел собственными глазами похитителя и мог бы его опознать. Зовут кореша Хенек Гродзяк, конечно, если надо, он все опишет. Вышеприведенные сведения раздобыл уже другой оперативник, Томаш Томашек, которого, ясное дело, весьма заинтересовал кореш-свидетель по фамилии Гродзяк. Тем более что Томашек не мог похвастаться успехами в розысках негритянки, потерпев в этом отношении полнейшее фиаско. Томашеку удалось лишь установить, что за интересующий полицию отрезок времени в нашу страну въехал лишь один негр (мужского пола) и такого роста, что переодеться в женщину ему никак было невозможно. Женский пол не въезжал. |
