Невестку мою в настоящее время больше всего беспокоила до сих пор находящаяся в ее автомашине сумка с наркотиками.

— Не желаю, чтобы эта пакость все еще стояла в моей машине

— -нервно вскрикивала она. — Ладно, я по дурости добровольно взялась за аферу Миколая, но с наркотиками не хочу иметь ничего общего! Протестую! Желаю как можно быстрее сдать их полиции!

Я пожалела, что не забрала товара с собой. Невестка была того же мнения.

— Ясно, надо было забрать, привезти сюда, а отсюда Януш бы уж взял. Вместе вот с этим мусором, — кивнула она на вещественные доказательства на столе. — Больше вещдоков нет, этот кретин уничтожил часть, я остальное, но мне бы не хотелось об этом вспоминать... Слушай, поехали за ней!

— Прямо сейчас?

— Чем скорее, тем лучше! Может, успеем обернуться до возвращения Януша. Оставь ему записку.

Я позволила себя уговорить. Да и в самом деле, невестка права, а главный вещдок следовало держать в безопасном месте, под рукой. Мы быстренько съездим, записку же я сейчас напишу... Вот так, пусть лежит с самого верху...

Уже через пять минут мы мчались в Константин на «полонезе» Иоанны. В пол-одиннадцатого ночи на улицах было почти пусто, дорога до Константина заняла не больше пятнадцати минут. Иоанна прекрасно знала, в отличие от меня, куда ехать, но ехала как-то странно, два раза снижала скорость до минимальной и вроде бы сомневалась, куда дальше ехать, и в конце концов остановила машину совсем не там, где, по моему мнению, следовало. Я не успела спросить почему.

— Слава Богу, попала куда надо, — произнесла она с облегчением.

— Мы на задах участка. Оставим тачку здесь, а сами пойдем по тропинке между сетчатым ограждением двух участков, я знаю дорогу, и незаметно подкрадемся к воротам. Сама понимаешь, надо соблюдать осторожность, вдруг тут сшивается кто-нибудь из мафиози...

И опять я согласилась с невесткой. Ночь была темная, но глаза постепенно освоились с темнотой, и я стала узнавать местность. Правильно, вот здесь я встретила бабу на велосипеде. На нашем участке было темно и тихо, в доме на соседнем горел свет, и изнутри доносилась музыка. Должно быть, смотрят телевизор. Впрочем, мне было не до них, пришлось внимательно смотреть под ноги, чтобы не угодить в яму на заросшей тропинке, Не хватало еще переломать себе здесь ноги! Я перестала отвлекаться, прибавила шагу и налетела на спину идущей впереди Иоанны.

— Куррр...

— страшным шепотом произнесла она, обернувшись ко мне и схватив за руки. Жест в сторону гаража я скорее почувствовала в темноте, чем увидела.

На моих глазах черная плоскость гаражных ворот, выделяющаяся на более светлом фоне гаража, медленно и бесшумно отъезжала в сторону. Я замерла.

— Блокаду ты установила? — прямо мне в ухо прошипела Иоанна.

— Еще бы! — ответила я триумфальным шепотом. — Газ и тормоз, сцепление могут себе выжимать!

И тут произошло нечто невероятное. Из соседнего дома донесся короткий вскрик, полный смертельного ужаса. Мы с Иоанной вздрогнули так, что зашелестели скрывавшие нас кусты.

Дело не ограничилось одним криком. Женский голос, пронзительный, с чудовищно-истерическими нотками настырно добивался от кого-то:

— Убирайся! Немедленно убирайся! Забери ее отсюда, выброси, о Боже!

— Не трогай! Не трогай, идиотка! Не двигайся! Лежать! — орал в ответ раздраженный мужской голос.

Начали лаять собаки, кажется, две или три, причем лаяли как-то неуверенно, то мощным басом, то пронзительно-пискливым тявканьем, с глухим подвыванием, и, создавалось впечатление, что на разные голоса лаяла целая свора псов.