Наверное, подпоручик принимал участие в операции, потому что запыхался. Но обо мне не забыл. Схватив меня за локоть, он решительно потащил в другую комнату и там спросил в страшном волнении:

— Ну? Я знала, что скажу человеку приятное.

— Тот, что лежит, мой вчерашний спутник. Похитил мой «полонез» в Константине, приехал сюда, я притаилась на заднем сиденье, всю дорогу грыз спички, а сегодня сидел в кафе. Того, в наручниках, у стенки, я видела лишь раз-у дома пана Торовского. Слышала о нем очень немного, если хотите, могу сказать.

— Скажите, очень прошу. И по возможности все. Я постаралась сосредоточиться.

— Это произошло во времена нашей близости с паном Торовским и в тот вечер, когда мы здорово повздорили, потому и — запомнилось, Я привезла Миколая на своей машине к его дому, не хотела заходить к нему, мы разговаривали, сидя в машине. Надо было выяснить одну очень важную вещь, я требовала объяснений, Миколай начал что-то говорить, но тут подъехал какой-то «фиат», и он вдруг замолчал. Я бы и не обратила внимания на чужую машину, если бы Миколай внезапно не замолчал на полуслове и стремительно выскочил из машины, не извинившись. Я страшно разозлилась. Не ответить мне на такой важный вопрос, бросить меня и выскакивать навстречу какому-то типу! Вот почему я и запомнила этого типа, ради которого пренебрегли мною. Впрочем, раз увидев, забыть его трудно, согласитесь. Маленький, черненький, кругленький, как будто весь сложен из шаров разного размера.

Подпоручик кивал головой, полностью соглашаясь с моим мнением о внешности преступника.

— А еще вы что-нибудь о нем знаете?

— Инициалы. Когда пан Торовский соизволил, распрощавшись со своим неожиданным гостем, вернуться ко мне в машину, я поинтересовалась, что это за урод. Пан Торовский тогда меня, вроде, любил, поэтому на вопрос соизволил ответить. Не скажу, чтобы полностью, но все же. «Это пан Ю. Д., — сказал он.

— Личность выдающаяся. И будет для тебя лучше, если ты забудешь, что встречала его». Как видите, я не последовала совету...

Подпоручик перестал дышать, лицо его запылало. У меня создалось впечатление, что какое-то время он колебался, что ему лучше сделать: схватить меня в объятия, пасть к моим ногам или перегрызть мне горло. На всякий случай я отступила на дав шага.

— И все-таки я должен вас благодарить, — решился он наконец. И рассеянно добавил, видимо, переключившись уже на других персонажей: — Сейчас вас отвезут домой. Пожалуйста, постарайтесь больше ни во что не вмешиваться.

Ну что ж, мавр сделал свое дело... Убедившись, что коту ничто не грозит и тот тоже благополучно удалился с крыши сарая, спрыгнув в другую сторону, я осторожно обошла сарай, ибо собаки вспомнили вдруг о своих обязанностях и принялись облаивать чужих людей на вверенном им дворе. Правда, делали это они как-то вяло, должно быть, полностью выложились в битве с котом, и скоро совсем замолчали. И мне стало слышно, как подпоручик сообщал по рации:

— Схвачен Доминик, стрелял в Зенека. Да, Юзеф Доминик, тот самый! — кричал он, и в голосе его звучали победные фанфары. — Зенек ранен, но не опасно. Нет, не в голову, ключица, во всяком случае, стрелял в плечо. Да, на наших глазах... Да нет, я ничего, понимаю, что просто повезло, просто стечение обстоятельств, к тому же еще кот с собаками... Да нет, со мной все в порядке... Ладно, приеду-доложу лично!

— Так кем же был тот черный урод? — спросила моя свекровь.

— Во-первых, не черный, — ответил очень довольный майор Боровицкий. — На самом деле он блондин, лысоватый правда. Носил черный парик. Это и был Доминик, глава мафии. Наконец его поймали. Во-вторых, Зенек раскололся и теперь сыпет всех подряд. И знаешь, кто его к этому побудил? Ты.