– Да, – тихо сказал он. – Мы сняли номер. И внезапно в тот момент, в тот ужасный момент, когда он произнес «мы», я вдруг почувствовала, что правдивость не самое привлекательное качество Питера.

– Так что она получила свое вознаграждение, – мрачно заметила я, ощущая, как у меня в горле застрял огромный комок. – Какая ирония судьбы, – пробормотала я, сжимая и разжимая салфетку, – какая ирония. Последние две недели я была просто одержима мыслями о какой-то шотландке по имени Джин, которая оказалась французом Жаном; а теперь ты рассказываешь мне о романе с американкой по имени Энди, которую я всегда считала мужчиной!

– Да…

Я покачала головой и с горечью прошептала:

– Что ж, что ж, что ж… – затем подняла на него глаза и сказала: – Это так больно.

– Извини, – сказал он. – Я не хотел причинять тебе боль. Но она вынудила меня.

– Не будь смешным, – бросила я.

– Но это действительно так, – устало повторил он. – Я ясно дал ей понять, что женат. Но теперь, когда наши профессиональные отношения подошли к концу, она просто…

– Решила перевести их в личные.

– Да. О, я не знаю… Она… так надавила на меня.

– Я не верю тебе, – прошипела я. – Думаю, ты спал с ней, потому что хотел этого.

– Нет, не хотел.

– Лжец!

– Говори потише.

– Признайся!

– Хорошо, да, хотел!

– Ты хотел!

– Да. Раз ты вынуждаешь меня признаться в этом, да, черт побери! Хотел!

– Ублюдок! – выпалила я и сама была поражена, услышав свои слова, потому что никогда в жизни так его не называла.

– Я находился в состоянии такого стресса, Фейт, – простонал он и опустил голову на правую руку. – Эти последние шесть месяцев были сущим адом. Да и ты стала нападать на меня. Не давала мне покоя, гонялась за мной, словно терьер за крысой, и постоянно твердила то про эту женщину, то про эту жевательную резинку, то про эти сигареты.

– Эта резинка! – воскликнула я. – Эта жевательная резинка предназначалась ей. – Он молчал. – Ведь так? – спросила я. – Ты же не любишь ее и никогда не любил. И сигареты тоже предназначались для нее, правда? – Питер с несчастным видом кивнул. – Ты держал резинку и сигареты для нее наготове. Как галантно. «Лаки Страйк»! – фыркнула я. – Итак, у вас роман, – повторила я на повышенных тонах, – с этой, как ты тогда сказал? – «девчонкой»? О боже.

– Послушай, это произошло как-то спонтанно, – сказал он. – Под влиянием момента.

– Это неправда! – воскликнула я.

– Ш-ш-ш! Не кричи.

– Ты уже давно хотел переспать с ней.

– Нет.

– Да, хотел. Я поняла это благодаря Кейти.

– Кейти? При чем здесь она?

– Ее психоаналитическая болтовня. Она постоянно толкует про фрейдистские оговорки, сам знаешь? И про «многозначительные умолчания». И мне кажется весьма многозначительным тот факт, что ты ни разу не упомянул о том, что Энди женщина.

– Об этом не заходила речь, – заявил он.

– Заходила, – возразила я.