– Рассчитывай на меня, дядя.

– Тогда начинаем. – Гумбольдт шагнул вперед и поцеловал Элизу. – Пожелай нам удачи, дорогая!

– Пусть удача всегда будет с тобой! – шепнула та. – Я буду молиться за вас обоих!

Через несколько минут дядя и племянница уже стояли у скального моста.

Зеленые монолиты почти вплотную приблизились к пропасти. По-прежнему сыпал дождь. С противоположной стороны ущелья доносились звон и треск – там появлялись на свет все новые и новые камни.

Гумбольдт взглянул в сторону Запретного города.

– Еще не поздно отказаться от этой затеи и повернуть обратно, – произнес он, и нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. – Но тогда эта штука захватит весь наш мир.

– У нас все получится, дядя. Ради Оскара!

Гумбольдт улыбнулся.

– Не знаю, откуда в тебе столько оптимизма. Во всяком случае, не от матери. Мария вечно всем недовольна. Я рад, что сейчас ты со мной.

Шарлотта поморщилась.

Неужели стоило говорить об этом именно сейчас? С тех пор, как они высадились в Африке, она не вспоминала ни о матери, ни о полученном от нее письме. Которое ставило под сомнение все, во что она до сих пор твердо верила и считала естественным положением вещей. Интересно, что скажут все остальные, когда узнают о ее, Шарлотты, прошлом?

Отогнав от себя эти печальные мысли, девушка сказала:

– Начинай! Включай свой ящик!

Гумбольдт опустил прибор на землю, вставил в отверстие воронку, служащую для создания плотного потока звуковых волн, и направил ее в сторону зеленого воинства. До плотной стены кристаллов оставалось метров десять, подойти ближе он не решился, так как не мог избавиться от ощущения, что иноприродное существо наблюдает за каждым его движением. Кто знает, как оно поведет себя, когда заработает прибор?

С этой мыслью Гумбольдт нажал красную кнопку.

63

Мелодия состояла всего из пяти нот. Соль, ля, фа, затем фа на октаву ниже и, наконец, до.

Мощные и чистые звуки взлетели к небу, пробили пелену туч и отразились от горных склонов. Эхо подхватило мелодию, перебрасывая ее от скалы к скале и дробя.

Все стихло. Только ровно шумел дождь.

Шарлотта с тревогой смотрела на монолиты. Над скальным мостом и ущельем висела напряженная тишина. Даже зеленые камни, казалось, прислушивались.

– Ты что-нибудь замечаешь?

Шарлотта вытерла слезы, выступившие на глазах.

Исследователь снова нажал на кнопку, и девушке показалось, что звуки проникли в самую ее душу. Внезапно раздался треск. Словно на каменную плиту посыпались мелкие камешки. Затем еще и еще.

– Смотри! – Шарлотта указала на небольшой монолит. Он располагался у самого края обрыва и имел совершенно безупречную форму. Внезапно на одной из его граней возникла тонкая трещина. Она тянулась от самой земли и мигом добралась до острой вершины камня. За ней появилась вторая, третья, еще и еще.

Мерцающая поверхность монолита поблекла. Изумрудная зелень сменилась тусклым мышино-серым тоном. В конце концов он рухнул, рассыпавшись на мелкие осколки, а там, где он стоял, осталась лишь горка песка. С другими зелеными камнями происходило то же самое. Шарлотта видела, как они один за другим превращаются в сероватый песок.

Воздух наполнился шипением, словно кто-то открыл клапан парового котла. Порыв ветра донес до них неприятный запах, напоминающий запах хлора. Шарлотта прижала к носу носовой платок.

– Кажется, получилось! – пробормотала она. – Невероятно, но у нас получилось! Еще раз, дядя!..

Оскар с необыкновенной остротой чувствовал, как в нем что-то происходит. Будто его отмороженные руки и ноги погрузили в горячую воду, и теперь они нестерпимо зудят.