|
Сначала я решила, что сказывается усталость после изнурительного путешествия, но спустя какое-то время начала беспокоиться. Он и раньше постоянно путешествовал, но очень быстро восстанавливал силы и снова возвращался к активной работе. На этот раз все было по-другому. Он забыл даже самые элементарные вещи: например, как завязывать шнурки на ботинках, как держать нож и вилку, как раскурить трубку. Больше того – он забыл и о тех чувствах, которые раньше так много значили для нас, не помнил, как мы познакомились, нашу первую встречу, первый поцелуй… – На глазах женщины заблестели слезы. Она открыла ридикюль, вынула кружевной платок и промокнула уголки глаз.
– Я понимаю, как тяжело вы переживаете все это, – сочувственно произнес Гумбольдт. – Вы советовались с врачом? – Разумеется, – вздохнула женщина. – Мы даже ездили в клинику «Шарите». Я отвезла туда Рихарда под предлогом необходимости в медицинском осмотре, и лучшие специалисты полностью проверили его организм. Надо сказать, что отнесся он к этому спокойно и нисколько не сопротивлялся. – И каков результат? – Никакого. Врачи заверили меня, что муж здоров, как двадцатилетний юноша. Память, правда, ослаблена, хотя это не так уж удивительно для людей за сорок. Но я-то лучше любых медиков знаю, какой была его память еще год назад! – она покачала головой. – Эта забывчивость меня отчаянно беспокоит. Ведь он забывает не бытовые мелочи, которые не имеют никакого значения, нет. Он забывает то, что составляет основу и смысл нашей жизни. Раз! – она прищелкнула пальцами, – и словно никогда ничего не было. Зато многое другое Рихард помнит очень отчетливо. Так, он знает, сколько ступеней ведет в нашей двери, сколько книг в нашей библиотеке. Даже может страницами цитировать многие из них без малейшей ошибки. А вот мой день рождения не может вспомнить! – Может, это какая-нибудь редкая форма ослабления памяти, – проговорила Шарлотта. – Патологическая забывчивость. – Я первым делом об этом подумала, но врачи категорически не согласны. Они утверждают, что в таких случаях первым делом страдает оперативная память, а она у Рихарда в полном порядке. – Женщина потянулась за бокалом и торопливо отпила. – Теперь вы понимаете, почему я обратилась именно к вам? Шарлотта видела, как тяжело говорить Гертруде Беллхайм. Удивительно, как ей удается в таких обстоятельствах сохранять выдержку. – Чем же мы можем вам помочь? – спросил Гумбольдт. Женщина отставила бокал и в упор взглянула на ученого. – Я хочу пригласить вас провести вместе с нами новогодний вечер. Я созвала гостей, в большинстве – знакомых Рихарда. Может быть, в окружении старых друзей его память проснется. А ваше присутствие будет иметь особое значение. И не только потому, что вы его старый друг, но и потому, что, как я слышала, у вас невероятный дар распутывать всевозможные загадочные ситуации. – Поймав удивленный взгляд Гумбольдта, она продолжала: – Да-да, совершенно верно: я наводила о вас справки. Кажется, вы единственный человек, который способен разобраться в этом деле. Разумеется, все ваши труды будут хорошо оплачены, а расходы возмещены. Что вы на это скажете? Гумбольдт откинулся на спинку кресла и задумался. Затем он негромко проговорил: – Не знаю, что и ответить. Если честно, все это мне не по душе, ведь Рихард мой старый друг. Но я принимаю ваше предложение. То, что я видел сегодня вечером, очень меня обеспокоило. И не исключаю, что мне удастся кое-что выяснить. – Спасибо! Огромное спасибо! Вы даже не представляете, как все это для меня важно. – Еще не время благодарить. Пока мы не знаем, что делать и в каком направлении двигаться. |
