Элиза сокрушенно покачала головой.

– Я пробовала. Ничего не выходит. Только тишина.

Темнокожая женщина крепко сжала свой амулет.

– А может попробовать снова?

– Нет. В некоторых случаях связь просто невозможно установить. Это дар, которым невозможно управлять по желанию. Но не будем терять надежды. Рано или поздно я его отыщу. А сейчас я чувствую кое-что другое… – Гаитянка прикрыла глаза. Ее губы шевелились, но с них не слетело ни звука.

Шарлотта не сводила от нее глаз.

– Что ты слышишь?

Довольно долго Элиза молчала, потом снова открыла глаза.

– Пение, – прошептала она.

– Пение?

Элиза кивнула:

– Словно кто-то проводит влажным пальцем по краю хрустального бокала. Печальная мелодия. Необычная и полная одиночества. Слышу ее всякий раз, как закрываю глаза.

– Ты определенно знаешь, что это не Оскар?

– Никаких сомнений. Я никогда еще не слышала ничего подобного. Это не из нашего мира.

Шарлотта нахмурилась. Что Элиза имеет в виду?

Вопрос уже был у нее на языке, но в этот момент Гумбольдт поднялся и отряхнул песок с колен.

– Я знаю, как мы можем помочь Оскару, – объявил он.

– И как же?

– Мы подадим ему знак, – ученый утомленно улыбнулся. – Давайте разведем огонь на какой-нибудь ближайшей возвышенности. Пусть он послужит ему маяком в ночи. В саванне большой костер виден на многие километры. А днем мы можем сделать дым погуще. Как вам эта идея?

– А догоны? – возразила Шарлотта. – Если огонь заметит Оскар, то они и подавно.

– Придется рискнуть. У нас осталось всего две фляги воды, а все продовольствие – на борту «Пачакутека». Без посторонней помощи нам не выжить.

Шарлотта кивнула, соглашаясь.

– Чего же мы тогда ждем?

23

Оскар открыл глаза. Золотой шар солнца уже поднялся над горизонтом. Его лучи залили саванну теплым светом, подчеркивая сдержанную красоту ландшафта: несколько скал, в тени которых прятались чахлые кустарники и трава, огромные песчаные плеши и бескрайнее небо, в западной части которого еще мерцали последние звезды.

Некоторое время юноша лежал неподвижно, потом поднялся и сел. Буря миновала. Над саванной дул легкий утренний ветерок. Его одежда оказалась мокрой и тяжелой, кожу покрывал слой песка. Дрожа от холода, Оскар ощупал себя. Голова была тяжелой и словно набитой ватой, но все остальное как будто в порядке, не считая нескольких синяков на бедрах и здоровенной шишки на голове.

Что произошло вчера?

Он вспомнил, как буря швырнула воздушный корабль на скалы. Этот толчок, вероятно, и выбросил его за борт. Он попытался собрать воедино обрывки воспоминаний, но думать было трудно. Наконец он сдался и стал прислушиваться к звукам саванны.

Слева в траве послышалось негромкое стрекотание, затем позади прозвучал хриплый лай. Когда он умолк, ему ответило отдаленное уханье совы. Справа что-то шелестело в кустах. А тем временем к нему начала возвращаться память.

Оскар оглянулся – позади грозно вздымались отвесные склоны гор. Окрашенные утренним светом, они поднимались высоко к небу. «Пачакутек» бесследно исчез. Должно быть, судно унес ветер.

Юноша неуверенно поднялся на ноги. Бог ты мой, как же они дрожали! Он принялся оглядывать окрестности. Где теперь искать друзей? Может, они по-прежнему скрываются в каком-нибудь убежище и ждут его возвращения? Столовые горы были здесь единственным ориентиром, и спустя некоторое время ему удалось примерно определить направление, в котором должно находиться место, где они пытались совершить посадку.