А еще через полчаса она очутилась в шляпном салоне, хозяйка которого, известная на весь Киев модистка, бросилась к ней с поцелуями.

— Ты настоящая мерзавка! — сообщила она. — Где можно столько пропадать?

— Юленька, — обняла ее Татьяна, — подожди, что ты скажешь, когда узнаешь, с чем я к тебе пожаловала. У меня заказ на завтра.

И она предъявила приятельнице эскиз шляпки.

Юля налила ей огромную кружку кофе, усадила за низенький столик, а сама принялась разглядывать рисунок.

— Знаешь, за что я тебя люблю? — спросила она минуту спустя. — За непоколебимую веру в мой гений. Ты всерьез думаешь, что до завтра я успею соорудить этот шедевр?

— Есть такое слово — должна. Ты комсомолка или где?

— Правильно, — закивала шляпница, — и пулемет снова застрочил. Нет, ты неповторимая женщина. Сколько я тебя знаю, столько ты ставишь невыполнимые задачи.

— Знаю, кому ставлю.

— Сделаю. Но с одним условием. Помнишь? Я — обязательный свидетель триумфа. Где ты его завтра, кстати, планируешь?

— У меня выставка, — пояснила Тото. — Впервые в родимых пенатах, не смогла отвертеться. Вот приглашение, держи.

— Я по твоим рисункам могу читать, как по гадальным картам, — задумчиво сказала Юля. — Каждый раз они значат что-то совсем другое. Я точно знаю, когда ты влюблена, когда печальна, когда тебя обуревают новые идеи. Даже могу не расспрашивать.

— И что на сей раз? — полюбопытствовала Тото.

— Ты была влюблена, но кто-то тебя очень прогневал. И я ему не завидую. Как ты, солнце?

— Киплю, как гейзер. Депрессия у меня, разве не видно?

— Ах, если бы все мои заказчицы впадали в такие депрессии. Ну, показывай свое платье. Ты принесла наряд, под который мы работаем?

Переводя взгляд с рисунка на вещи, модистка возопила:

— И это ты предлагаешь совместить? А что? С твоим умением показывать шляпки… Я тебя обожаю. Ночевать останешься?

— Падаю, но нельзя. Есть еще пару неотложных визитов. Если ты не против, приеду под утро.

— Возьми запасные ключи, — приказала Юля. — Они там, как всегда, на гвоздике. Ох, Тото, как мне это напоминает твою первую свадьбу.

— И не напоминай.

* * *

Первой важной встречей было совещание с Бабуином, проходившее все в том же японском ресторане, полюбившемся обоим.

— Ты сегодня ослепительная красавица, — сказал Павел, нежно целуя ее. — Слушай, может плюнуть на все мои убеждения и принципы относительно того, какая супруга нужна финансовому воротиле, да и жениться на тебе в конце-то концов.

— Пашка, ты еще не нажился в свое удовольствие, не нагулялся. Оно тебе надо? — рассмеялась она, и Бабуин немного загрустил, потому что он шутил, конечно, но в каждой шутке, как известно, всего только доля шутки, а остальное правда.

— У меня две огромные просьбы, — сказала Татьяна.

— Опять специалиста по «жучкам» прислать? — спросил он.

— Не помешало бы. Конечно, тетушки мои крепко помнят тридцать седьмой и ни о чем серьезном под страхом смертной казни не заговорят в квартире, что блестяще продемонстрировала наша последняя беседа, но мне бы еще «глушилку», чтобы не подслушивали на улице.

— Ого, — сказал Бабченко, — серьезные дела пошли.