— Тэтэ, — воскликнула Капа, именуя нашу героиню на свой лад, — как ты вовремя! У нас объявился новый покупатель — очень приличный и приятный молодой человек со спутником. Увы, о спутнике не могу высказаться столь же доброжелательно и откровенно. Они сидят в комнате Аркадия Аполлинариевича. Я им сказала, что наши дела будешь вести ты.

В этот момент над головами двух женщин раздался жуткий грохот перфоратора, будто там, этажом выше, бригада Алексея Стаханова пробивалась сквозь толщу скал к новому трудовому рекорду. Возникало также устойчивое впечатление, что всю породу, которую стахановцы обычно грузили в вагонетки, эти труженики ссыпали прямо на пол. Возможно, так и выглядит камнепад во время извержения вулкана. С потолка тихо посыпалась мелкая белая пыль: известка не выдерживала подобного варварского отношения.

— Нет! Только не это, — заскрипела зубами Татьяна.

— Бог терпел и нам велел, — назидательно молвила тетя Капа. — Правда, прости Господи душу грешную, он все-таки не пытался продать квартиру, а то бы в заповедях написали что-то и по данному поводу. Ну, я пошла ставить чайник. Таточка, не в службу, а в дружбу — зайди за Липочкой. Она организовала экспедицию за чашками и наверняка заблудилась.

— Сейчас, — кротко сказала Тото. — Только енота положу.

Из темноты донесся бодрый голосок тети Липы:

— Какого енота? Таточка, неужели ты была на охоте? Или ты купила мантилью? Нашла время. Теперь же не сезон!

— Игрушечного, тетя Липа.

Олимпиада Болеславовна вышла из темноты на освещенное пространство и внимательно разглядела Татьяну с енотом через лорнет на перламутровой ручке.

— А-а, — изрекла она, очевидно удовлетворившись результатами осмотра, — а то ведь еще не сезон, вот я и удивилась. А у нас новый покупатель. Молодой кавалер — как раз твоего любимого роста и с твоим любимым цветом глаз. Голос моего любимого тембра, лицо с проблесками интеллигентности, словом весьма достойный персонаж.

Капа бросила через плечо, удаляясь в сторону кухни:

— Главное, чтобы решил вопрос с покупкой. Правда, тут что в лоб, что по лбу.

— Почему? — заинтересовалась Татьяна.

— Если приобретет нашу квартиру, — ответила за сестру Липа, — увы, значит, глуп как пробка. Что весьма печально, я никогда не признавала глупых мужчин. Тебе придется дать ему решительную отставку. Если не купит — тоже беда, нас все равно отсюда выживут. Хотя я по-прежнему настаиваю на том, что выезжать нам никуда не следует. А куда это Капочка побежала? Там же тупик.

— Там у нас кухня, — привычно и потому невозмутимо доложила Татьяна.

— Непостижимо, — восторженно посмотрела на нее Липа. — А откуда же тогда пришла я?

Татьяна уткнулась носом в енота:

— Из своей комнаты. Чашки вы взяли?

— Какие чашки, деточка? — уточнила Олимпиада Болеславовна, явно тревожась за разум Тото.

— Для гостей.

— А я думаю, зачем я залезла в буфет? — радостно воскликнула Липа, лучась, как Мариотт, которому удалось-таки обставить Бойля на пару дней. — Вот обезьянка! — не без известной симпатии ласково пожурила она себя. — Пойдем, поможешь отнести посуду. И не смей заносить эту прелесть в свою комнату, пойдем все вместе. Кстати, ты нас еще не познакомила.

— Это Поля, прошу любить и жаловать, — торжественно объявила Татьяна.

— Разве его можно не полюбить? — растрогалась Липа. — Позволь, я сама представлю Полю нашим гостям.