– И Гиза тоже, и те придурки, которых мы зовем братьями.

Напряжение в моей груди спадает, но тут же возникает вновь. Я крепче сжимаю пальцы, вопросительно подняв бровь.

– Кто еще нас ждет? Как это может быть?

Каким образом кто-то выжил после побоища под площадью Цезаря и эвакуации Наэрси?

И Килорн и Шейд не разделяют моих сомнений. Они обмениваются беглыми взглядами. Вновь я блуждаю в потемках, и мне это не нравится. Но на сей раз тайну хранят мой родной брат и мой лучший друг, а вовсе не злобная королева и хитрый принц. И от этого еще больней. Нахмурившись, я сердито смотрю на обоих, пока до них не доходит, что я жду ответа.

Килорн стискивает зубы; у него хватает совести принять виноватый вид. Он указывает на Шейда. Пускай тот отдувается.

– Ты знаешь больше, чем я.

– Гвардия предпочитает помалкивать, и это логично, – замечает Шейд, приподнимается и садится повыше.

Он шипит от боли, ухватившись за раненое плечо, но жестом отгоняет меня, прежде чем я успеваю ему помочь.

– Мы хотим казаться слабыми, разбитыми, разобщенными…

Я невольно фыркаю, обозревая его повязки.

– Ну, у тебя неплохо получается.

– Не будь такой жестокой, Мэра, – огрызается Шейд, совсем как мама. – Я имею в виду, что все не так плохо, как ты думаешь. Наэрси – не единственная наша крепость, а Фарли – не единственный лидер. Вообще-то, она даже не главнокомандующий. Она всего лишь капитан. Есть и другие, такие же, как она, – и есть те, кто стоит над ней.

Судя по тому, как Фарли распоряжается своими бойцами, впору решить, что она – императрица. Когда я вновь украдкой бросаю на нее взгляд, она деловито меняет повязку, одновременно браня медсестру, которая первой перевязывала рану. Но убежденность Шейда трудно сбросить со счетов. Он знает об Алой гвардии гораздо больше меня, и я склонна поверить, что он говорит правду. В этой организации кроется нечто большее, чем я вижу. Это вдохновляет – и пугает.

– Серебряные думают, что опережают нас на два шага, но они даже не знают, где мы, – полным страсти голосом продолжает Шейд. – Мы кажемся слабыми, потом что сами того хотим.

Я быстро поворачиваюсь к нему.

– Вы кажетесь слабыми, потому что вы слабы. Потому что Мэйвен обманул вас, загнал в ловушку, чуть не истребил и вышиб из убежища. Неужели ты будешь внушать мне, что все это было частью плана?

– Мэра… – негромко произносит Килорн, прижимаясь ко мне плечом в попытке утешить.

Но я отталкиваю его. Он тоже должен это услышать.

– Меня не волнует, сколько у вас потайных туннелей, лодок и баз. Таким способом вы его не победите. – Слезы, которые, казалось, давно иссякли, обжигают глаза. Я чуть не плачу при мысли о Мэйвене. Трудно забыть, каким он был. Нет. Каким он притворялся. Добрый, заброшенный мальчик. Тень пламени.

– Ну а что ты предлагаешь, девочка-молния?

Голос Фарли пронизывает меня, как мои собственные искры, воспламеняя каждый нерв. Несколько мучительных секунд я рассматриваю собственные руки, сцепленные на простыне. Может быть, если не оборачиваться, Фарли уйдет. Может быть, она оставит меня в покое.

«Не будь дурой, Мэра Бэрроу».

– Боритесь с огнем при помощи огня, – говорю я, вставая.

Рост Фарли всегда устрашал меня. А теперь необходимость гневно смотреть на нее снизу вверх кажется вполне естественной.

– Это такая Серебряная шутка? – усмехаясь, спрашивает она и скрещивает руки на груди.

– Похоже, что я шучу?

Фарли не отвечает, и этого достаточно.