Его глаза – две крошечные точки света в темной комнате. Папин голос звучит непривычно, как будто сам он в эту минуту стал другим человеком. Солдатом, который слишком долго выживал в недрах войны.

– Я знаю, как это действует…

Я пытаюсь заговорить. Несомненно, пытаюсь.

Но вместо этого выпускаю папину руку и уплываю в темноту.

У меня есть дела. Я должна позаботиться о списке Джулиана, начать подготовку к этому масштабному предприятию. И если мне понадобится Кэл, кто посмеет отказать? Если на кону – спасение многих жизней от петли, кто скажет «нет»?

Что-то подсказывает мне, что, например, человек с кровавым глазом. Но я отгоняю эту мысль.

Гиза лежит, растянувшись, на койке напротив и здоровой рукой выдергивает нитки из куска черной ткани. Она даже не смотрит на меня, когда я потягиваюсь, треща суставами.

– Доброе утро, деточка, – говорит она, не скрывая ухмылку.

И получает подушкой по физиономии.

– Не начинай, – предупреждаю я, втайне радуясь, что она дразнится. Вот если бы и Килорн вел себя так же, став чуть более похожим на рыбацкого мальчишку, которого я помню.

– Все в столовке. Завтрак еще не закончился.

– А где лазарет? – спрашиваю я, подумав про Шейда и Фарли.

Сейчас сестра – один из моих основных союзников.

– Тебе надо поесть, Мэра, – строго говорит Гиза и наконец садится. – Я серьезно.

Тревога в ее глазах смущает меня. Очевидно, я выгляжу хуже, чем предполагала, раз уж Гиза обращается со мной столь бережно.

– Ну а где столовка?

Фыркнув, она встает и бросает рукоделье на постель.

– Так я и думала, что буду нянькой, – бормочет сестра, совсем как мама, когда сердится.

На сей раз она увертывается от подушки.

С утра мы быстрей преодолеваем лабиринт коридоров. По крайней мере, я помню дорогу – и мысленно отмечаю двери, мимо которых мы проходим. Некоторые открыты – за ними пустые спальни и немногочисленные отдыхающие Красные. То и другое внятно свидетельствует о предназначении казармы номер три, которая, очевидно, отведена для семейных. Здешние обитатели не похожи на бойцов Гвардии, и я сомневаюсь, что большинство из них когда-либо участвовали в сражении. Тут есть и дети, даже совсем маленькие, которые бежали вместе с родителями или были привезены на остров. Одна комната буквально набита старыми, поломанными игрушками, а стены спешно выкрашены в тошнотворно-желтый цвет в попытке сделать бетон повеселее. Никакой надписи нет, но я понимаю, для кого отведено это помещение. Для сирот. Я быстро отвожу глаза, глядя куда угодно, только не на эту клетку для живых призраков.

По всему потолку тянутся провода, неся медленное, но ровное течение электричества. Я не знаю, что дает острову энергию, но низкое гудение успокаивает меня, напоминая, кто я такая. По крайней мере, это никто не сумеет отнять, во всяком случае, здесь, вдали от заглушающей способности ныне покойного Арвена. Вчера он чуть не убил меня, подавив мою силу своей, превратив меня в Красную девчонку, у которой нет ничего, кроме грязи под ногтями. На арене я едва успела испугаться такой перспективы, но теперь она меня гнетет. Моя способность – самое ценное, чем я обладаю, пусть даже и ценой отлучения от остальных. Но это цена, которую я готова заплатить за силу.

– На что это похоже? – спрашивает Гиза, заметив, как я смотрю на потолок. Она сосредотачивается на проводке, пытаясь ощутить то же, что и я, но тщетно. – Я имею в виду, электричество.

Я не знаю, что сказать. Джулиан легко ответил бы на вопрос (скорее всего, поспорив сам с собой в процессе и заодно в деталях изложив историю способностей и причины их появления).