Изменить размер шрифта - +
Из-под рулона видны… глаза? нет, глубокие ямы там вместо глаз… а под глазами выпирающие чёрные скулы и втянутые щёки с седой щетиной, губ нет, щель вместо рта… и где-то я всё это видел…

Но он узнал меня раньше. На секунду, но раньше. Наверное, я не так изменился.

– С-с-с… – начал он, и я уже знал, что он скажет. – С-сыночек?

– Князь… твою светлость… Как?!

Он молча содрал шапку, бухнул её под ноги, перешагнул – и мы обнялись. Долго, крепко, молча.

Не знаю, что там Князь думал про меня – а я был уверен как соль солона, что мой сводный брат и названный шурин уже года три мертвее мёртвого…

 

Это было последнее лето Маленькой Империи. Нас щемили со всех сторон, перекрывая дороги, отжимая от плодородных долин в голодные и холодные горы; а там, в горах, где спокойно выживали пастухи и охотники – когда от одного к другому полдня верхом, – даже роте солдат, размещённых купно, было не прокормиться. А уж наша-то армия, да с обозом… Копали корешки, ловили змей… всё шло в котёл. Но рано или поздно приходилось кому-то идти за продовольствием вниз.

Внизу всегда ждали. Может быть, солдат-республиканцев кто-то предупреждал. Может быть, они ухитрялись тупо оседлать все козьи тропы. Не знаю. Но не было случая, чтобы наши фуражиры не наткнулись на заставу.

Другое дело, что чаще они заставу эту сбивали и шли дальше. И возвращались. Не всегда, но возвращались. Потери были немалые, каждый мешок муки или там земляных яблок был полит кровью. Иной раз – в прямом смысле.

Солдатам-то республиканским – им за что умирать было? А наши везли хлеб для своих семей. Тут сам мёртвый будешь мёртвых кобыл понукать…

Тяжко было в нашем обозе. Ну, взрослые – понятно, никто их силком не тащил и плетюгами не гнал, все добровольцы. А детям-то как объяснишь, отчего жрать раз в день дают – супчик змеиный с какими-то зёрнышками да лепёхи кусок непонятно из чего? В холоде закваска не бродит, тесто не всходит, то, что из печки вынуто, тут же и каменеет… потом наловчились тонкие пресные лепёшки печь на броневых щитах, всё равно от них в горах проку другого не было. Дурацкая была идея с этими щитами, сколько сил и денег в них вбили…

Да много чего дурацкого произошло. Во что ни ткни, вроде как умную вещь сотворили, а смотришь потом – какой идиот до такого допёр? Ах, это я сам… ну да, бывает…

Вообще-то меня к решениям не допускали – может, и правильно делали, я человек с просолёнными мозгами, а значит простой и склонный к простым решениям. Не то что наши стратеги, плетельщики кружев. С одной стороны, конечно, тяжело одной жопой затыкать дюжину дырок, с другой – ну надо же иногда от карт генштабовских отрываться и по сторонам смотреть детским любознательным взглядом. Тогда бы не придумали хитрого плана: выйти из Бештоуна, как будто бы оставив там все запасы – чтобы республиканская дивизия туда рванула, а мы бы раз, и обе дороги перекрыли, а запасов-то на самом деле никаких нет, пустышки – ну и бери республиканцев тёпленькими… Ага. Только всё не так вышло. И запасы, которые загодя и скрытно надо было вывезти, не вывезли, потому что республиканское подполье, оказывается, под носом нашей контрразведки самозародилось, оно-то и засаботировало вхлам все усилия (а я так думаю, что не подполье это было, а свои долбоклювы), и железку перерезать не удалось, потому что два бронепоезда, которые у нас считались не на ходу и разоружёнными (стояли в депо под брезентом), вдруг оказались и при пулемётах, и на ходу, да так на ходу, что… в общем, не перерезали мы железку. Мало кто вообще оттуда невредимым вернулся. Вот это точно подполье сработало, а вернее, диверсанты – ведь своих железнодорожников в Бештоуне не осталось ни единого человека, всех прислали из центра во времена комиссара Грамену…

Так мы потеряли и Бештоун, и всякие надежды на наступление и на победу.

Быстрый переход