Немного погодя, когда она уходила, Петрас сказал ей на прощание:

— Сердце и разум редко лгут одновременно, Изабелла.

Она остановилась у двери, ожидая продолжения, но он молчал.

— Я не понимаю.

— Что бы ты ни делала, прислушайся к себе, прежде чем действовать. Постарайся понять, какая часть тебя говорит правду, а какая лжет потому, что так безопаснее или проще.

— Познай себя? — спросила она с улыбкой.

— Поззззнай себя, — отозвался он, растянув согласную так, что ответ прозвучал как жужжание пчелы.

Когда она вышла за порог и захлопнула за собой дверь, на улице ее встретили с кислыми лицами Лени и псевдо-Броксимон. Ждали они долго.

— Ну?

— Я хочу «мор им хемд». Пытаюсь вспомнить, есть тут какое-нибудь местечко, куда мы могли бы за ним пойти.

Ответ Изабеллы был настолько неожиданным, что Лени машинально переспросила:

— Чего ты хочешь?

Изабелла повторила:

— «Мор им хемд».

Броксимон посмотрел на обеих женщин и спросил, не адресуясь ни к одной:

— А что такое «мор им хемд»?

Лени перевела взгляд с Изабеллы на Броксимона, потом снова на Изабеллу, и вид у нее был смущенный.

— Шоколадный торт.

Винсент Этрих думал о еде, когда зазвонил телефон. Пока он шел через гостиную, чтобы ответить, его мысли были заняты миской супа. Большой белой миской с густым гуляшом и несколькими ломтями свежего хлеба. Коричневый хлеб, коричневый суп, белая миска…

Он взял трубку и рассеянно сказал:

— Алло?

— Стеклянный суп.

Слова оказались так близки к тому, о чем Этрих думал, что ему понадобилось целое мгновение, чтобы отделить одно от другого. И еще мгновение, чтобы вспомнить и осознать значение услышанного.

Стеклянный суп.

— Кто это?

— Тот, кто знает Изабеллу и стеклянный суп.

Броксимон вышел из комнаты для гостей, где Этрих положил ему на кушетку детский конверт.

— В чем дело? — Он дремал. В его голосе слышался отголосок зевка.

Этрих ткнул пальцем в телефонную трубку и сделал Броксу знак подождать.

— Что вам нужно?

— Дело не в том, что нужно мне, мистер Этрих, а в том, что нужно вам.

Винсент изо всех сил старался вспомнить, слышал ли он этот голос раньше. Кажется, нет.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Ну, тогда нам надо встретиться, и я все объясню; если у вас есть время, конечно.

Броксимон одними губами произнес:

— Что стряслось?

Этрих отнял трубку от уха и медленно, тоже одними губами ответил:

— Стеклянный суп.

Мгновенно все поняв, Броксимон напрягся.

— А вы, случайно, не друг Джона Фланнери? Если так, то нам незачем встречаться.

Голос на том конце провода сдержанно возразил:

— Вы не правы. Что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что она здесь?

— Изабелла?

— Да, она в Вене.

За пределами квартиры присутствие Броксимона превращалось в настоящую проблему. Это стало ясно, как только он поселился у Этриха и стал сопровождать его по делам недалеко от дома. Люди не просто останавливались и глазели на Броксимона, — нет, они застывали посреди улицы, разинув рты. Многие при виде отлично сложенного, щегольски одетого крохотного человечка прикрывали ладонью рот.