Когда от передней линии мальчишек до столика Патнема осталось всего несколько футов, они остановились, поджидая условного знака. Его подал заводила, стоявший неподалеку. Двое сильных мальчишек подбежали к Броксимону, схватили его под мышки, грубо выдернули из «бебий баскета», который висел у Этриха на спине, и кинулись бежать. Пулька нетерпеливо подпрыгивал то на одной, то на другой ноге, как одуревший от адреналина бегун, поджидающий, когда ему передадут палочку.

И все это под вопли Броксимона:

— Пстите меня! Пставьте меня на землю! Это не смешно! Пустите!

Мальчишки удирали, а он болтался между ними, точно какая-то странная третья нога. Домчавшись до Пульки, они сунули Броксимона ему. Мальчик-болид с Броксимоном под мышкой понесся через парк, как будто земля горела у него под ногами.

Это произошло так быстро и неожиданно, что Этрих и Патнем не успели и на ноги вскочить, а Броксимон под мышкой у Пульки уже летел в другой конец парка.

— Это ваших рук дело? Что это вы придумали? Зачем? — потребовал Этрих ответа у старика.

Патнем, со своей стороны, тоже был взбешен. Он прямо посинел от злости и не мог ни слова сказать в свою защиту. За миг до похищения он распознал у Этриха тот самый взгляд и понял, что он поддастся. Победа была почти в кармане, и Патнем, вооруженный одним лишь здравым смыслом и хладнокровием, вот-вот должен был сделаться Королем Парка. С чего бы ему все портить такой бестолковой и бесполезной выходкой? Сначала он даже заподозрил, что это сделал сам Этрих, чтобы выиграть время. Но как? Как он мог все подстроить? Они вместе с тех самых пор, как вошли в парк. По дороге сюда они миновали этих самых детей, но тогда Этрих даже не остановился, чтобы поглядеть на них, и не согласился, когда Патнем предложил науськать на них ворон за то, что они издевались над Броксимоном. Патнем был настолько взбешен и расстроен таким сумасшедшим оборотом дела, что ему и в голову не пришло: а ведь причиной всему могла быть Изабелла. Да, несколько минут тому назад он видел, как она уходила прочь, но ведь она обречена оставаться там, где она есть сейчас, а значит, не о чем и беспокоиться. Ему и в голову не пришло, что, обладая знаниями и опытом живого человека, знакомого и с жизнью, и со смертью, Изабелла может оказаться грозным противником.

Этрих сорвался с места и кинулся по парку за Броксимоном. Бегуном он оказался отменным; двигался что надо. Патнему только и оставалось, что стоять и смотреть, кипя от злости. Повсюду вокруг них вопили и орали возбужденные происшествием дети; они перекликались между собой, хлопали в ладоши и приплясывали, радуясь победе. Давно уже с ними не происходило ничего столь же потрясающе безумного. Откуда ни возьмись появилась какая-то беременная тетка и предложила им сотню евро за то, чтобы они украли шибзика и убежали с ним. Wahnsinn! Вот это удача! Одних разговоров на несколько лет хватит.

Тем временем на другом конце парка, у входа, которым они воспользовались совсем недавно, Пулька замедлил шаг, остановился и бережно поставил Броксимона на землю.

— Ты что, спятил? — спросил Брокс по-английски.

Бегун улыбнулся, но слишком запыхался, чтобы отвечать. Стоявшая поодаль круглолицая девочка-подросток, пленница слишком тесной футболки, обтягивавшей внушительную грудь, шагнула к ним и заговорила на вполне приличном английском, хотя и с сильным акцентом:

— Иза-бель говорит, что ты должен сказать Винсенту, чтобы он ответил «нет». Пусть не ходит с Пат-немом. Она здесь и скоро придет к тебе.

Девочка не понимала, о чем идет речь, но такое сообщение просила передать та женщина, и она очень старалась ничего не перепутать.

От изумления Броксимон забыл про ярость и попросил ее повторить еще раз. Девочка повторила все медленно, явно гордясь своим английским, старательно выговаривая каждое слово. И добавила, что еще сказала та беременная женщина.