Уже под конец гневной тирады в голову постучалась мысль, что если Блейк, в отличие от нее самой, не брезгует человеческой кровью, то за такие проделки он ей руки оторвет. Просто чтобы доказать, кто сильнее на самом деле. Причем оторвет в буквальном смысле, прямо с плечевыми суставами. Но тут же набежали другие мысли, об отмщении, и затолкали бедняжку, как туриста на рыночной площади.

Тем более что вампир и не думал сопротивляться. Одной рукой она по-прежнему держала его за плечо, но локоть отодвинула, дав Фанни возможность если не вздохнуть, то хотя бы пошевелить голосовыми связками.

— Я понял, мисс Штайнберг, — просипел он.

— А дальше? — она мотнула головой в сторону Харриэт, которая сама была не рада, что дело приняло такой оборот.

— Прости, Харриэт, я не хотел тебя обидеть.

— Враки.

— Прости, Харриэт, я хотел тебя обидеть. Довольны?

Его зрачки были маленькими и острыми, словно гвозди, и губы кривились. Лицо казалось злым, как у мраморного сфинкса над камином, в нескольких дюймах от его головы. Берта с отвращением оттолкнула мальчишку и вернулась к столу, на ходу потрепав Харриэт по голове. Та проговорила серьезно:

— Только вы его больше не бейте, мисс. Он не так уж плох, честно-пречестно. Это все понарошку.

— Что — понарошку? — не поняла Берта, которая отодвинула тарелку с недоеденным завтраком и теперь раздумывала, что бы такое надеть — черное платье или черное платье, но немного другого фасона? С воротником-стойкой на полдюйма выше?

— Ну, все, — девочка взмахнула голой рукой, как будто собиралась объять целое поместье, — все здесь. Все вообще.

Но вампирше было не до ее болтовни. Она шагнула за ширму и оттуда скомандовала Фанни, чтобы он убирался ко всем серафимам. Что и было исполнено.

— Его сиятельство одолжит вам свой выезд, — крикнул присмиревший вампир уже в дверях.

— Дай угадаю — восьмерка лошадей с черными плюмажами и бархатными попонами?

— Точно так, мисс Штайнберг.

— А карета — она и не карета вовсе?

— В проницательности вам не откажешь.

От одной мысли, что придется разъезжать по городу в катафалке, как на торжественном параде в гильдии гробовщиков, Берте стало не по себе.

— Спасибо, конечно, но лучше кэб поймаем.

За Бертой и Фанни закрылась наконец парадная дверь, которая спустя несколько минут хлопнула вторично. Леди Маргарет, мурлыкая романс о пурпурных лепестках и белых павлинах, отправилась на поиски сбежавшей пассии. Судя по ее уверенной походке, она знала, в каком направлении нужно двигаться.

Лорд Марсден пронаблюдал за ней из окна, прислушиваясь к шелесту ее юбок, лихо сметавших снег с мостовой. Отлично. Теперь можно усесться с газетой у камина и закурить сигару. Сегодня же ночью дело будет обстряпано. Эликсир вновь попадет в глаза миледи, а ее влюбленный взор отыщет подходящую мишень. То есть, его. На этот раз он от гроба ее не отойдет.

Хотя, как говорят в народе, верь приданному после свадьбы.

Верховный вампир поморщился, потому что столь некстати всплывшая в памяти поговорка имела в его случае прямое а, следовательно, и куда более неприятное значение. Стоило ему вспомнить о своей свадьбе, как его охватывал озноб, которому позавидует и холерный пациент. Да, страшное было времечко.

Но как только он устроился в кресле, дверь на первом этаже снова заскрипела. Кто на этот раз? Еще на рассвете мясник оставил на крыльце бутылки с кровью и тяжелый сверток с различными деликатесами, обернутый плотной, но каждый раз подмокавшей бумагой.