Царицын строился как большинство старых русских городов: сперва ставили крепость, окружая её бревенчатым или бревенчато земляным валом с башнями и пушками на нём, под стеной рыли ров; внутри этого сооружения помешались хоромы воеводы и важных бояр, присутственные места, военные склады, церковь; кругом крепости располагался посад, где жили люди побогаче, и его зачастую тоже окружали валом, а третий круг был – слободы, для горожан попроще. Вроде бы есть защита, но Унковский с беспокойством сообщал в Москву, что если казаки придут, то защищаться будет трудно, так как в царицынском гарнизоне всего 300 стрельцов (остальные разосланы с разными поручениями).

28 мая 1667 года на рассвете Разин с отрядом предположительно в 1000 1500 человек (источники, как обычно, расходятся) на тридцати пяти (а может, и не на тридцати пяти...) стругах подошёл под стены города и начал обстрел из пушек и ружей. Зачем ему нужен был Царицын, если он хотел поскорее попасть на Яик, чего он добивался от Унковского? Оказывается, была причина. В начале июня Хилков писал Ржевскому, ссылаясь на рассказ Унковского: «Майя де против 28 го числа в пятом часу ночи пригребли под Царицын сверху Волгою рекою воровские казаки, Стенька Разин со товарыщи во многом собранье, в 30 ти в 5 ти в морских и мельнишных стругах, по смете с ним будет с тысячи полторы и больши. И стал приступать к городу и ис пушек и из ружья стрелять беспрестанно и город хотел зажечь подметом, а зажогши город, идти на приступ и город взять приступом. И ночь де он всю сидел в осаде з большим опасением. Да того ж де числа в третьем часу дни присылал к нему, Ондрею, с угрозами многажды для переговору ясаула Ивашка Чернояра, чтоб он, Ондрей, выдал на грабёж струг на разоренье со всеми животы стольника Льва Плещеева да шаховой области купчину, который зимовал на Царицыне, со всеми ево животы и товары» (Крестьянская война. Т. 1. Док. 47).

Унковский пошёл на переговоры. Почему он не отогнал казаков, ведь у него всё таки были пушки и крепость? А вот почему. Из сводки 1670 года: «Сказывал в Синбирску с синбирского насаду работник Федька Шеленок и иных чинов люди. – Донские де казаки, атаман Стенька Разин да ясаул Ивашко Черноярец, а с ним с 1000 человек, да к ним же де пристают по их подговору волжские ярышки, караван астраханской остановили выше Царицына. А как они, воры, мимо Царицына Волгою плыли, и с Царицына де стреляли по них из пушек, и пушка де ни одна не выстрелила, запалом весь порох выходил. А стояли от города в 4 верстах и присылали они на Царицын ясаула... и взяли на Царицыне у воеводы наковальню и мехи и кузнечную снасть. А дал он им, убоясь тех воров, что того атамана и ясаула пищаль ни сабля, ничто не возьмёт...»

Надо полагать, стрельцы попросту не хотели стрелять и не подчинились приказу, или сам воевода всё прохлопал либо испугался: надо же ему было потом как то объяснить царю, почему он не только не задержал казаков, но и беспрекословно отдал им по их требованию кузнечную снасть. Отсюда намёк на сверхъестественные силы, защитившие разинцев.

Неизвестно, сразу ли распространилось мнение о Разине как о колдуне или это более поздний фольклор: в приговоре от 6 июня 1671 года (Крестьянская война. Т. 3. Док. 81) его в колдовстве не обвиняли, а фольклор по настоящему начали собирать лишь в XIX веке . «Песни и сказания о Разине и Пугачёве» под редакцией А. Н. Лозановой (М., 1935):

«[Разин] возьмёт нитки, как лодке быть, и сядут в неё, и под неё плеснёт ложку воды, и поплывут из острога по городу, и песни поют.