— У гирканийцев есть поговорка, — произнес с улыбкой Конан, — «Нет более приятного зрелища под Вечным небом, чем спина врага на расстоянии выстрела».

Йоланта отодвинула занавеску, не обращая внимания на отрубленную руку, которая все еще висела на уровне ее лица.

— Все в порядке? — Она казалась невозмутимой, голос, как всегда, был спокойным.

— Мы же обещали защищать вас, — ответила Акила, лицо которой все еще пылало яростью.

— Однако, — прибавил Монанд, — перед самым нападением вы немного поспорили. Конан, не сказал ли ты Акиле, что направляться к холму будет ошибкой?

— Сказал, — согласился Конан.

— И почему ты это говорил? — мило спросила Йоланта.

— Нас двенадцать вооруженных охранников, — ответил Конан. — Все мы видели, что на нас скачет не более двух десятков. Таким подонкам нужен обычно численный перевес в три раза. Если они нападают на тебя без такого перевеса на открытой местности, когда рядом есть возвышенность или что-нибудь другое, обещающее укрытие, то можно быть уверенным, что тебя загоняют в засаду.

Глаза Акилы вспыхнули недобрым огнем.

— Ты такой знающий и опытный командир? Я тоже занималась разбоем, киммериец!

— Да, но ты привыкла быть разбойницей, а не охранником. Я же был командиром в десятке армий и охранял два десятка караванов. Я также был грабителем и пиратом и знаю повадки таких людей.

— Тогда объясни нам, Конан, — сказал Джеба, — почему эти подонки вообще на нас напали. Ты сам говорил, что они будут избегать бдительной и хорошо вооруженной партии, явно не имеющей при себе богатства. Они понимали, что потеряют много, а получат мало, и тем не менее напали на нас. Почему так произошло?

— Да! — произнесла Акила, заметно обрадованная тем, что внимание было отвлечено от ее тактической ошибки. — Они бросились прямо к верблюдам! Хотя на них нет корзин, которые могли бы содержать драгоценный груз.

Вопрос этот тоже смущал Конана, но он слишком был рассержен на женщину, для того чтобы взять ее сторону.

— Разве это не очевидно? — спросил Монанд.

— Совсем нет, — ответила Акила, хмуря брови.

— Разве это не прекрасные животные? — произнесла Йоланта, гладя шею своего верблюда. — И разве это не удивительные занавески? — Она небрежно отцепила от занавески отрубленную руку и погладила тонкий шелк. — У кого могут быть такие верблюды и такие палатки, как не у богатых людей? Они, без сомнения, приняли нас за знатных персон — за членов семьи местного вождя или за принадлежащих к сословию жрецов. Разве разбойники не похищают таких людей и не требуют потом выкупа?

Конан кивнул, тряхнув черной гривой:

— Да, они так и делают.

— В таком случае все объяснено, — сказала Йоланта. — Продолжим путь. — Она взглянула на Акилу: — Я по-прежнему считаю тебя достойной быть во главе нашей охраны. Ты, несомненно, впредь будешь более осторожной.

Брат и сестра снова спрятались в своих паланкинах, задернув занавески.

Акила сидела на своей жесткой подушке, заменявшей ей седло, вся красная и тряслась от гнева. Конан видел, что ее воинская честь была глубоко задета. Мягкие слова Йоланты были для нее как плетка.

В это мгновение вернулись гирканийцы, радостно вскрикивая, размахивая скальпами убитых бандитов, с которых еще капала кровь.

— Ай-й-й! — прокричал Ки-Де, осадив лошадь. — Это приятнее, чем скакать за зайцами!

— Почему вы не вернулись тогда, когда я приказала? — заорала Акила.