— Если вы дизайнер одежды, — недоверчиво сказала женщина (вполне объяснимое недоверие, подумала Виктория; плоскогрудая, как мальчишка, она выглядела гораздо моложе своих восемнадцати лет), — то приезжайте ко мне. — Порывшись в своей сумочке от Луи Вюиттона (Виктория до сих пор помнила эту роскошную сумочку), дама вручила ей визитную карточку. — Я занимаюсь закупками для универмагов. Приезжайте ко мне в десять утра в понедельник со своей коллекцией.

Коллекции у Виктории не было, но она не считала это препятствием. Удивительная встреча с Мирной Джеймсон состоялась в пять вечера в среду. К восьми тридцати трем утра понедельника (это оставило Виктории время принять душ и к десяти добраться до Швейного квартала) Виктория обладала коллекцией из шести предметов, включая ее пиджак. Она потратила эти пять дней и двести долларов — все деньги, отложенные на оплату квартиры, — рисуя эскизы, покупая ткани и строча на швейной машинке, подаренной родителями к окончанию школы. Виктория работала день и ночь, урывая несколько часов для сна на видавшей виды кровати, которую притащила с улицы. Город тогда был другим — бедным и разрушающимся, и жизнь в нем поддерживалась только за счет непреклонной решимости и несокрушимого цинизма его обитателей. Но под этой грязью таился здоровый оптимизм надежды, и пока Виктория трудилась, весь город, казалось, жил в едином с ней ритме. Она кроила и шила под гудки автомобилей, крики и бесконечную музыку из динамиков. Возможность провала даже не приходила ей в голову.

Мирна Джеймсон работала на «Маршалл филдз», известный чикагский универмаг, и ее офис находился в замысловатом здании на углу Седьмой авеню и Тридцать седьмой улицы. Швейный квартал походил на арабский базар. Вдоль улиц располагались частные лавочки, где торговали тканями, галантереей, пуговицами, молниями и дамским бельем; под выхлопы включенных двигателей грузовиков рабочие катили кронштейны с одеждой и мехами, продираясь сквозь людскую толчею. Карманники, бродяги и другие темные личности отирались у входов в здания, и Виктория крепко прижала к груди сумку со своей коллекцией из полудюжины нарядов, представив себе иронию ситуации — столько вкалывать, чтобы быть обворованной.

Офис Мирны Джеймсон состоял из двух комнат в середине длинного мрачного коридора, выстланного линолеумом; в первой комнате сидела молодая женщина с лицом сердитой пчелы и с клацаньем барабанила длинными ногтями по кнопкам телефона. За открытой дверью находился кабинет Мирны. Виктория увидела красивую ногу — черные колготки и элегантные черные остроносые лодочки. Мирна была первой настоящей деловой женщиной, с которой столкнулась Виктория, а в те дни деловые женщины считались неприятными особами. Мирна вышла из своего кабинета и окинула Викторию взглядом.

— Вы все же пришли, — холодно проговорила она. — Посмотрим, что вы принесли.

Пять бессонных ночей внезапно дали о себе знать, и Виктория чуть не расплакалась. Впервые она осознала, что Мирне может не понравиться ее коллекция, и мысль о провале устрашила Викторию. Позор подкосит ее и определит дальнейший ход жизни. Что, если она, продолжив свои попытки, будет терпеть неудачи? Ей придется вернуться домой и работать в магазине по продаже копировальных аппаратов, как ее лучшая подруга из старших классов, которой так и не удалось вырваться из маленького городка…

— Очень славно, — проговорила Мирна, разглядывая вещи. То, как она рассматривала образцы, поднимала их, поворачивала и изучала ткани, заставило Викторию увидеть и себя как под микроскопом. В резком свете флуоресцентных ламп она заметила, что Мирна рябая и старается скрыть это под толстым слоем косметики. — Раньше вы, конечно же, ничего не продавали? Или вы что-то от меня скрываете? — спросила Мирна, настороженно глядя на Викторию.