|
.. Она напряглась - но только на миг. Проворчала: - Шуточки у тебя... Богатые таких пужаются, имей в виду на будущее. Не дури, я к тебе уже присмотрелась. И видела кой-какой... элемент. Так что не строй из себя, выпей лучше... Расстегнула ему пару пуговиц и прижалась щекой к его голому животу, царапнув кожу вычурной сережкой. Сейчас она была совсем другая - тихая, неторопливая в движениях, расслабленная. Родион погладил ее грудь под тонким бархатом, зажмурившись от приступа извечного мужского самодовольства. Как выражался циник и кобелино Вадик Самсонов, высший кайф в том, чтобы поиметь очаровательную женщину, когда за стеной дрыхнет муж... Она вдруг дернулась, словно подброшенная беззвучным взрывом, вцепилась в его плечи, опрокидывая на себя, прижалась, обеими руками обхватив за шею так, что перехватило дыхание. Стакан улетел куда-то, но упал в пушистый мех и не разбился. Ухо защекотало частое жаркое дыхание, узкие ладони метались по его телу, царапая кольцами, срывая рубашку. Одна за другой отлетали пуговицы, Родион не сразу успел и последовать за порывом страсти, в ухо рвался стонущий шепот: - Снимай платье... Рви! Рви его к чертовой матери, я тебе говорю! Рви в клочки! Секунду поколебавшись, он рванул тонкий бархат, послушно расползавшийся под пальцами, как паутина. Ничем извращенным тут и не пахло, просто она была чертовски голодна, что нетрудно определить опытному мужику, не стремясь к долгим ласкам, заставила побыстрее взять ее и навязала бешеный ритм, самый примитивный, бесстыдно простой, подстегивая отчаянными стонами, и очень быстро замерла под ним, вскрикнув, расслабленно вцепившись ногтями в его спину. И, едва отдышавшись, вновь обхватила за шею - на сей раз все происходило медленнее, нежнее, она словно бы оттаивала, неспешно лакомилась, пробовала, на что он способен, казалась ненасытной, овладела им настолько, что он потерял всякое представление о времени, а мир состоял из дикого, пронзительного наслаждения... Он лишний раз убедился, как опасно заранее преисполниться самомнения, полагаясь лишь на прошлый опыт, - сиречь немалое число постелей, где доводилось пребывать в женском обществе. Ирина вычерпала его до донышка - но опустошенность тела вовсе не сопровождалась опустошенностью души, он с полным на то правом ощущал себя равноправным участником приятной обоим игры, он не зависел от нее ни в чем, и она осталась довольна. Есть от чего почувствовать себя настоящим мужиком - если откровенно, впервые за последний год. Хоть и по воле случая, но все-таки именно он оказался с потрясающей женщиной, безвольно лежащей сейчас в его объятиях. Он громко фыркнул. - Что ты всхрапываешь? - спросила Ирина утомленно счастливым голосом. - Самая настоящая фраза из анекдота, - сказал он, нашаривая пачку сигарет посреди мягчайшего меха, в ротором рука тонула чуть ли не по локоть. - Ты мне своей серьгой весь живот расцарапала. |
