– Ты – тот, кем выглядишь, – твердо сказал стигиец и убрал магический зуб (если только этот предмет действительно обладал магической силой). – То есть бродягой-варваром, любопытным, жадным и незлым.

Услышав эту характеристику из уст уроженца Стигии, Конан сжал зубы.

– Насчет «незлого» я бы не спешил, – предупредил он.

– Мой отец имел старшего сына от старшей жены, – вернувшись к прежнему повествовательному гону, заговорил опять Гирадо. – Этот брат старше меня почти на тридцать лет. Понимаешь?

Такое случается, – сказал Конан. – Там, где я родился, жил один старикан, и вот однажды ему взбрело в голову жениться на старости лет… – Он засмеялся. – В общем, не помню, что там вышло у него с женой, но история получилась забавная.

– Помнишь, я говорил тебе о конюхе? О том бравом парне, который сделал маге ее сыновей, а потом куда-то исчез?

– Да. Отчаянный человек этот конюх.

– Это и был мой старший брат, Гамбоа. Я знаю, куда он делся. Его тело лежит в подземелье, под Башней Огня, а душа заключена в большом рубине. Я должен вызволить моего брата! Должен любой ценой!

– Насколько я понимаю, – медленно произнес Конан, – вы с ним даже не были знакомы.

– Это неважно. Он мой брат, в наших жилах течет одна кровь… И через него мага может завладеть и мной, если пожелает, – упавшим голосом произнес стигиец.

Конан двинул бровями, пошевелил губами, заглянул в кувшин – вина там больше не оставалось, – и наконец сказал:

– Понятно. Что ж, решение принято. Я буду тебе помогать. А у тебя нет больше никаких тайн, которые имеют отношение к этому приключению?

– Нет, это последняя. Рассказывать дальше?

– Валяй.

Конан откинулся к стене, вытянул ноги к угасающему очагу и приготовился слушать дальше.

– Как ты понимаешь, наделать ошибок в состоянии, решительно все, даже могущественные и хитрые маги. Что уж говорить о Мутэмэнет, которая была всего-навсего женщиной, подверженной смене настроений и к тому же отчасти зависящей от сыновей? Она торопилась и впопыхах совершила немало промахов. Среди них были и очень существенные.

В результате активности магов четырех стихий на землю вырвалось множество монстров. Среди них – адские псы и саламандры, которые пожгли все деревни и леса на много миль вокруг. Я был там, на том самом месте, где стояли башни стихий. Ничего. Выжженная голая земля. И лес Вио погиб. Не знаю, сохранились ли с'тарра – может быть, некоторые из них сумели уползти и скрыться; но старое их убежище уничтожено до последнего кустика, до самой малой травинки.

Останки четверых сыновей Мутэмэнет были найдены и погребены в хрустальном саркофаге. Его отвезли в Луксур – стараниями их матери. Красавица-мага даже не пыталась сделать вид, что сильно скорбит. Надо полагать, она считала своих сыновей не слишком удачным экспериментом. Поспешность, как известно, часто вредит. Так что теперь она намерена рожать себе новых детей, одного за другим, не дробя их натуру. Более тщательно, так сказать.

Я подозреваю, что для этого ей опять понадобится мой брат, ее спящий супруг, чьей душой она владеет безраздельно.

– Как ты думаешь, – спросил вдруг Конан, задумчиво покусывая лезвие кинжала, – какие сны снятся – ему в этом магическом забытьи?

Его собеседник содрогнулся.

– Мне даже страшно представить себе это, – сознался он.

– А мне нет, – сказал варвар. – Если эта женщина, эта мага, такая красивая и сладострастная, хочет использовать его в качестве отца для своих детей, то наверняка она насылает ему приятные, сладостные сны, в которых является ему как желанная супруга.