– Боже! – прохрипел Доминик, дрожащей рукой закрыв глаза.

Но она успела заметить муку в черной глубине этих глаз.

Джейк отошел в другой конец комнаты, скрывшись в полумраке, и вновь появился с простыней в руках, потом накрыл ее и тщательно подоткнул со всех сторон концы, как если бы она была маленьким ребенком.

– Перестань дрожать, я больше не трону тебя, – проворчал он и лег рядом с ней на спину, закинув руки за голову.

В полутьме Джейн видела, как он лежит, невидящими глазами уставившись в одну, лишь ему ведомую точку. Ее всхлипывания постепенно затихли. И лишь изредка из груди вырывалось прерывистое дыхание – как у ребенка, который долго плакал и все еще никак не может успокоиться.

– Утром Марк отвезет тебя в аэропорт, – неожиданно произнес Джейк.

Глаза Джейн расширились от изумления. Она так и не смогла понять, чем настолько прогневала его, что он собирается ее прогнать.

– Почему? – спросила она, вытирая глаза уголком простыни.

– Почему?! – воскликнул он с горечью. – О Боже! Да я же обращался с тобой как с проституткой! Я хотел причинить тебе боль и добился этого самым болезненным и унизительным образом, – хрипло рассмеялся он. – Мое самолюбие было задето, и я решил отыграться на тебе! И ты еще спрашиваешь: почему?

Джейн пыталась заставить себя думать, но в голове не осталось ни мыслей, ни эмоций. Кроме одной: она не сможет жить без Доминика. Наступил самый опасный момент в их отношениях. Если она не снимет с него чувство вины и горечи, он отошлет ее. И тогда уже ничего нельзя будет изменить.

– Это не твоя вина, – попробовала переубедить его Джейн. – Я действительно глупо вела себя в ночном клубе.

– Никаких особых глупостей ты не натворила, – угрюмо и устало возразил он. – Я ведь прекрасно знал, что руководило тобой, а иначе, наверное, удушил бы тебя на месте. Но самое скверное, что я решил отомстить и думал, что смогу насладиться местью!

Джейк снова выругался и пошарил в ящике комода. Вскоре она услышала чирканье зажигалки, пламя осветило черты его лица, а потом огонь погас, и лишь время от времени вспыхивал алый кончик горящей сигареты.

– Думаешь, я не знаю, что беспокоит тебя? – с горечью спросил он. – Ты теперь будешь всегда стремиться к тому; что познала со мной! – Он глубоко затянулся, и огонек вспыхнул ярче. – Признаться, я не ожидал, что твоя чувственность проснется сразу же, после первой нашей ночи.

– Но я ведь не собираюсь никуда бежать от тебя! Это ты прогоняешь меня прочь, – возразила она, чувствуя, как он замер, лежа рядом с ней.

Вдруг из темноты раздался спокойный, рассудительный голос:

– А может, ты просто мазохистка? И тебе нравится, когда тебя обижают и оскорбляют? Я ведь даже не могу обещать тебе, что это не повторится вновь! – Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Огонек сигареты бросал блики на его лицо. Губы иронично вздрагивали, но в глазах, казалось, сосредоточилась вся мировая скорбь. – У меня, черт побери, дьявольский темперамент. С детства я привык получать все, что захочу. И вряд ли смогу измениться в ближайшее время.

– Но я и не прошу тебя меняться, – прошептала Джейн. – Я люблю тебя таким, какой ты есть. А не того идеального человека, каким ты мог бы быть.

– Какая терпимость! – насмешливо откликнулся он. – Боюсь, что твое великодушие очень быстро улетучится, если я снова поведу себя столь же варварским образом.

Еле уловимая улыбка тронула ее губы:

– Кто знает, может быть, я привыкну к этому… Знаешь, столько женщин на свете мечтает о том, чтобы возлюбленный брал их именно так – снова и снова, не давая вздохнуть?

Воцарилось долгое молчание, потом Джейк неожиданно рассмеялся:

– Ты умопомрачительна! – Он встряхнул головой, словно не веря своим ушам.