— Остановись! —

Юность слепа.

Ввысь им и ввысь!

В синюю рожь!

— Остановись! —

В небо ступнешь.

25 августа 1921

«Не в споре, а в мире…»

Не в споре, а в мире —

Согласные сестры.

Одна — меч двуострый

Меж грудью и миром

Восставив: не выйду!

Другая, чтоб не было гостю обиды —

И медом и миром.

<1921>

ОТРОК

Геликону

1. «Пустоты отроческих глаз! Провалы…»

Пустоты отроческих глаз! Провалы

В лазурь! Как ни черны — лазурь!

Игралища для битвы небывалой,

Дарохранительницы бурь.

Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,

Вселенная в них правит ход.

Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!

Книгохранилища пустот!

Провалы отроческих глаз! — Пролеты!

Душ раскаленных — водопой.

— Оазисы! — Чтоб всяк хлебнул и отпил,

И захлебнулся пустотой.

Пью — не напьюсь. Вздох — и огромный выдох,

И крови ропщущей подземный гул.

Так по ночам, тревожа сон Давидов,

Захлебывался Царь Саул.

25 августа 1921

2. «Огнепоклонник! Красная масть…»

Огнепоклонник! Красная масть!

Завороженный и ворожащий!

Как годовалый — в красную пасть

Льва, в пурпуровую кипь, в чащу —

Око и бровь! Перст и ладонь!

В самый огонь, в самый огонь!

Огнепоклонник! Страшен твой Бог!

Пляшет твой Бог, насмерть ударив!

Думаешь — глаз? Красный всполох —

Око твое! — Перебег зарев…

А пока жив — прядай и сыпь

В самую кипь! В самую кипь!

Огнепоклонник! Не опалюсь!

По мановенью — горят, гаснут!

Огнепоклонник! Не поклонюсь!

В черных пустотах твоих красных

Стройную мощь выкрутив в жгут

Мой это бьет — красный лоскут!

27 августа 1921

3. «Простоволосая Агарь — сижу…»

Простоволосая Агарь — сижу,

В широкоокую печаль — гляжу.

В печное зарево раскрыв глаза,

Пустыни карие — твои глаза.

Забывши Верую, купель, потир —

Справа-налево в них читаю Мир!

Орлы и гады в них, и лунный год, —

Весь грустноглазый твой, чужой народ.

Пески и зори в них, и плащ Вождя…

Как ты в огонь глядишь — я на тебя.

Пески не кончатся… Сынок, ударь!

Простой поденщицей была Агарь.

Босая, темная бреду, в тряпье…

— И уж не помню я, что там — в котле!

28 августа 1921

4. «Виноградины тщетно в садах ржавели…»

Виноградины тщетно в садах ржавели,

И наложница, тщетно прождав, уснула.

Палестинские жилы! — Смолы тяжéле

Протекает в вас древняя грусть Саула.

Пятидневною раною рот запекся.

Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!

Так давно уж Саулу-Царю не пьется,

Так давно уже землю пытает око.