Но кто же он, сам поэт, в отношении к прочим людям? – Это организация восприимчивая, раздражительная, всегда деятельная, которая при малейшем прикосновении дает от себя искры электричества, которая болезненнее других страдает, живее наслаждается, пламеннее любит, сильнее ненавидит; словом – глубже чувствует; натура, в которой развиты в высшей степени обе стороны духа – и пассивная и деятельная. Уже по самому устройству своего организма поэт больше, чем кто-нибудь, способен вдаваться в крайности и, возносясь превыше всех к небу, может быть, ниже всех падает в грязь жизни. Но и самое падение его не то, что у других людей; оно следствие ненасытимой жажды жизни, а не животной алчбы денег, власти и отличий. Эта жажда жизни в нем так велика, что за одну минуту упоения страсти, за один миг полноты чувства, он готов жертвовать всем своим будущим, всеми надеждами, всею остальною жизнию. У него– по выражению Гезиода – «песнь всегда на уме, а в груди сердце беззаботное»[3 - «Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов» С. Шевырева, стр. 18.]. Когда он чувствует приближение бога и обдумывает зарождающееся в нем новое создание, тогда —

         Пройди без шума близ него,

         Не нарушай холодным словом

         Его священных, тихих снов!

         Взгляни с слезой благоговенья

         И молви; это сын богов,

         Питомец муз и вдохновенья!

Когда он творит – он царь, он властелин вселенной, поверенный тайн природы, презирающий в таинства неба и земли, природы и духа человеческого, только ему одному открытые; но когда он находится в обыкновенном земном расположении – он человек, но человек, который может быть ничтожным, и никогда не может быть низким, который чаще других может падать, но который так же быстро восстает, как падает, – который всегда готов отозваться на голос, несущийся к нему от его родины – неба. Но послушаем его собственной исповеди:

         Пока не требует поэта

         К священной жертве Аполлон,

         В заботах суетного света

         Он малодушно погружен;

         Молчит его святая лира,

         Душа вкушает хладный сон,

         И меж детей ничтожных мира,

         Быть может, всех ничтожней он.

         Но лишь божественный глагол

         До слуха чуткого коснется,

         Душа поэта встрепенется,

         Как пробудившийся орел.

         Тоскует он в забавах мира,

         Людской чуждается молвы,

         К ногам народного кумира

         Не клонит гордой головы;

         Бежит он, дикий и суровый,

         И звуков и смятенья полн,

         На берега пустынных волн,

         В широкошумные дубровы…

Какая цель поэзии? – Вопрос, который для людей, обделенных от природы эстетическим чувством, кажется так важен и неудоборешим.