Так прошли. С землей сравнялись...

Море ль их укрыло рати?

Только в тех лесах остались

Рвы да брошенные гати.

ЗМЕИНЫЙ ВАЛ

Широко разлился синий Буг.

По берегу ограда.

Кузнец кует железный плуг,

В саду гуляет лада.

"Кузнец, - кричит, - оставь ковать:

Волна о брег клокочет,

То змей из моря вышел вспять,

Ласкать меня он хочет!.."

Кузнец хватил клещи в огонь,

На дверь надвинул болты.

А змей скакал, встряхая бронь

По брюху ржаво-желтый.

"Открой, кузнец!" - был скорый зык;

Сквозь дверь лизнуло жало;

Словил кузнец клещьми язык,

Каленными доала.

Завыл от боли змей и вдруг

Затих: "Пусти на волю".

Кузнец сказал: "Впрягайся в плуг,

Иди, ори по полю".

И змей пошел, и прах степной

С бразды поднялся тучей.

К закату змей истек слюной

И встал, хрипя, над кручей...

По ребрам бил его кузнец...

А окиан червленый

Гудел. И змей, согнув крестец,

Припал к воде соленой...

И пил, мутя волну с песком,

Раздулся выше гор он...

И лопнул... Падалью влеком,

На камне граял ворон.

СКОМОРОХИ

Из болот да лесов мы идем,

Озираемся, песни поем;

Нехорошие песни - бирючьи,

Будто осенью мокрые сучья

Раскачала и плачется ель,

В гололедицу свищет метель,

Воет пес на забытом кургане,

Да чернеется яма в бурьяне,

Будто сына зарезала мать...

Мы на свадьбу идем пировать:

Пированье - браги нет,

Целованье - бабы нет,

И без песни пиво - квас,

Принимай, хозяин, нас.

Хозяину, хозяюшке - слава!

Невесте да молодцу - слава!

Всем бородам поклон да слава!

А нам, дуракам, у порога сидеть,

В бубенцы звенеть да песни петь,

Песни петь, на гуслях играть,

Под гуслярный звон весело плясать...

Разговаривай звончее, бубенцы!

Ходу, ходу, руки, ноги, - лопатцы...

Напоил, хозяин, допьяна вином,

Так покажь, где до рассвета отдохнем;

Да скажи-ка, где лежит твоя казна,

Чтоб ошибкою не взять ее со сна.

Да укажь-ка, где точило мы найдем,

Поточить ножи булатные на нем;

Нож булатный скажет сказку веселей...

Наливай-ка брагу красную полней...

Скоморохи, скоморохи, удальцы!

Стоном-стонут скоморошьи бубенцы!

СУД

Как лежу, я, молодец, под Сарынь-горою,

А ногами резвыми у Усы-реки...

Придавили груди мне крышкой гробовою,

Заковали рученьки в медные замки.

Каждой темной полночью приползают змеи,

Припадают к векам мне и сосут до дня...

А и землю-матушку я просить не смею

Отогнать змеенышей и принять меня.

Лишь тогда, как исстари, от Москвы Престольной

До степного Яика грянет мой Ясак

Поднимусь я, старчище, вольный иль невольный,

И пойду по водам я - матерой казак.

Две змеи заклятые к векам присосутся,

И за мной потянутся черной полосой...

По горам, над реками города займутся

И година лютая будет мне сестрой.

Пронесутся знаменья красными столпами;

По земле протянется огневая вервь;

И придут Алаписы с песьими главами,

И в полях младенчики поползут, как червь.

Задымятся кровию все леса и реки;

На проклятых торжищах сотворится блуд...

Мне тогда змееныши приподнимут веки...

И узнают Разина. И настанет суд.

МОСКВА

Наползают медные тучи,

А из них вороны грают.

Отворяются в стене ворота.

Выезжают злые опричники,

И за рекой трубы играют.