|
В его голосе она снова услышала те интонации, от которых когда-то начинала кружиться голова. – Человек быстро привыкает к хорошему, – продолжал Соловьев. – Позавчера ты мне позвонила, вчера приехала, и сегодня у меня уже появилось чувство, что мне чего-то не хватает. А вот ты сейчас позвонила, и я понял, чего именно. Я уже соскучился по тебе. – Я тоже, – улыбнулась она. – Я завтра приеду, если у тебя нет других планов. – В котором часу? – Около восьми. Договорились? – Я буду ждать. – Целую тебя, – мягко сказала она. – Спокойной ночи. Вот так, Соловьев. Ты уже по мне скучаешь. С чего бы это? Я-то ладно, про меня речь не идет, я всегда неровно к тебе дышала. Но ты? Ты же меня за человека не держал. Я для тебя была всего-навсего взрывоопасной маминой дочкой, которая может причинить кучу неприятностей, если обращаться с ней неаккуратно. Приборчик такой. Тогда, двенадцать лет назад, ты страшно испугался, что, оттолкнув меня, навлечешь на себя гнев научного руководителя, а близость со мной может неизбежно привести к обсуждению вопроса о твоем разводе и женитьбе на мне. Ты меня не любил и жениться на мне не хотел. Но тебе и в голову прийти не могло, что о нашем романе моя мама никогда не узнает. Ты был уверен, что я все ей рассказываю. А у меня такой привычки никогда не было. Мама узнала об этом много лет спустя и, надо сказать, ужасно удивилась. Короче, испугавшись моей мамы, ты начал со мной спать и, испугавшись ее же, впоследствии меня бросил. А сейчас наши отношения тебе ничем не угрожают. Ты не женат, зато я замужем. Поэтому ты прочно застрахован от матримониальных поползновений с моей стороны. А если такое и случится, то твоя болезнь – лучшая защита. Никто и ни при каких условиях не сможет заставить тебя жениться на ком бы то ни было. Поэтому теперь можно и пофлиртовать. Сейчас жизнь у тебя скучная, одинокая, и хоть ты и бодришься, делаешь вид, что никто тебе не нужен, но на самом-то деле это не так. Ты всегда был душой компании, ты постоянно был в центре внимания, а за каких-то два года нельзя полностью измениться, отойти от годами сформированных привычек и стереотипов. Тебе нужен рядом человек, который бы тебя любил. При этом твои чувства никакого значения не имеют. Можно и обмануть ради такого случая. Ты говоришь, что скучаешь по мне? Возможно. Завтра ты начнешь делать вид, что увлекся мной, и вот это уже будет неправдой. Ты будешь притворяться, чтобы я продолжала приезжать, чтобы ты по-прежнему чувствовал мою влюбленность, ощущал ее, дышал ею. Эмоциональный вампир. Господи, как сильно я тебя любила… Глава 4 Артур Николаевич Малышев оказался молодящимся пятидесятилетним красавцем с неожиданно тихим голосом. – Берегу горло, – пояснил он, заметив, что Настя с напряжением вслушивается в его речь. – По шесть часов в аудитории каждый день – это вам не кот начхал. А по вечерам еще курсы, подрабатываю на хлеб насущный. Так что между занятиями стараюсь говорить почти шепотом. О Соловьеве он знал не так уж много, они никогда не были особенно дружны и к одной компании не принадлежали. Просто в аспирантуре учились в одно и то же время, хотя и на разных кафедрах. О том, что с Владимиром Александровичем случилось несчастье, Малышев узнал от жены, а та, в свою очередь, от какой-то знакомой, работавшей в «Скорой помощи». Приятельница оказалась поклонницей «Восточного бестселлера», потому и выделила Соловьева из великой массы людей, которых доставляли в больницы на машинах «Скорой». – Вы не могли бы припомнить точно, что именно сказала ваша жена, ссылаясь на приятельницу? – спросила Настя. – Что, мол, известного переводчика Соловьева кто-то избил и его «Скорая» забрала прямо с улицы. |
