— Это мелодия Макса, Мастера Лас-Вегаса, — бросил он.

— Это твой телефон? — спросила я.

— Твой, — сказал он, выуживая мой мобильный из кучи одежды. Он открыл его и сказал в трубку: — Это телефон Аниты, Макс, просто подожди минутку, — он протянул мне трубку.

— Мелодия Майка Хаммера? — почти беззвучно прошептала я.

Натаниэль ткнул мне в руки телефон и нахмурился. Я взяла телефон, но собиралась еще поговорить о новых мелодиях в моем телефоне. Я только недавно убрала зажигательную "Wild Boys", которую он поставил как основной рингтон, сменив на мелодию по умолчанию — колокольный звон.

— Maкс? — это больше походило на вопрос, чем на утверждение.

Никки большей частью лежал на мне, все еще не оправившись от передачи зверя. Насильственное изменение — это больно. И я говорила по телефону, лежа зажатой между Жан-Клодом и Ашером.

— Анита, чем, черт подери, вы там занимаетесь весь вечер? — басовито прорычал он, явно не будучи от этого в восторге.

Макс был крупным человеком, подходящим по комплекции к такому голосу, почти совершенно лысым, в стиле у-меня-облысение, а не потому, что это вошло в моду. Он был высоким, атлетического телосложения, как полузащитник в старые времена. Могло показаться, что он толстый, но только если вы его не знали. Мышцы не выпирали, но они там были.

— И тебе добрый вечер, Макс, — огрызнулась я, и в моем голосе тоже не слышалось особой радости. Это заставило меня почувствовать себя немного лучше. Я все еще огрызалась, если со мной так грубо разговаривали. Если я еще могла раздражаться по столь ничтожному поводу, значит, мир еще не рухнул в тартарары просто потому, что Мать Всея Тьмы по-прежнему живее всех живых.

— Виви проснулась от собственного крика. Она вопила, что темнота пытается ее съесть. И заставила меня позвонить вам, Анита, сказав, что ты и Жан-Клод знаете, что с ней происходит. Вы знаете? Я имею в виду — что с ней? — сейчас его голос звучал неуверенно. Он был боссом мафии при жизни и не потерял работу даже после смерти, став одной из причин того, что Вегас оставался старомодным мафиозным городом, несмотря на приплыв свежачка из Украины и восточных стран. Но он любил свою жену и беспокоился о своей маленькой королеве тигров.

— Да, я знаю, что случилось, хотя, когда Вивиана успокоится, мне бы очень хотелось услышать от нее все подробности ее сна.

— Это должна быть какая-то другая темнота, Анита. Вы сказали мне, что Мать Всей Тьмы мертва. Ты сказала, что чувствовала, как она умерла, когда ее тело взорвали.

Теперь он разозлился; лучше злиться на меня, затмевая беспокойство о жене. Лучше обвинять меня, чем признаться самому себе, что ты боишься.

— Я сказал то, во что я тогда верила, Макс. Сегодня был первый визит Милой Мамочки с момента взрыва. Поверьте мне, не только у Вивианы выдалась тяжелая ночка.

— Прошел почти год, Анита. Почему именно сейчас? Как? — он тихо выругался и добавил: — А что сегодня случилось с тобой, Анита?

Я повернула голову на пару дюймов, чтобы посмотреть в лицо Жан-Клода. Мы все еще лежали живой кучей на кровати, покрытые толстым слоем жидкости, которая образовалась из-за слишком быстрой смены облика Никки, подсыхающей на нашей коже и волосах. "И что тут сказать?", — подумала я.

— Скажи ему правду, — шепнул Жан-Клод в моей голове. — Он является нашим союзником.

Я пересказала Максу сокращенный вариант произошедшего.