Экипаж направился в Виллерсексель, земли которого находились в нескольких лье от станции и который принадлежал маркизу, отцу кузена. Маркиз вновь выстроил замок рядом со сгоревшим во время сражения, развернувшегося здесь в 1870 году, выигранного знаменитой армией Бурбаки. После пожара уцелело только прекрасное здание для прислуги, возведенное когда-то Никол я Леду. Маркиз де Граммон, не смирившись с потерей замка, который он любил, решил поручить вновь отстроить его Гарнье, архитектору, построившему здание Парижской Оперы. Что, судя по всему, не привело в восторг нашего посетителя: «Вместо замка в стиле Людовика XIV он построил замок в стиле Людовика XIII. Я стоял перед просторным городским особняком из кирпича и каменных блоков, на пороге которого маркиз де Граммон, которого очень боялись его дети, принимал чрезвычайно учтиво гостей. Мягкость и душевное спокойствие моей тети было улыбкой этого большого дома». Мы вернемся к замку Виллерсексель во втором томе нашего исследования.

То ли из-за характера маркиза, то ли по какой-то другой причине наш путешественник не стал задерживаться в замке. «В Лудре я сел на поезд по направлению в Нанси. Автомобиль моей тети из Лудра приехал за мной на вокзал столицы Лотарингии». Небольшое историческое напоминание, касающееся осады Нанси в 1633 году, во время которой Ля Форс сыграли важную роль… в то же время они совершенно проигнорировали героическую защиту города от Карла Смелого, за полтора века до этого; ни один из членов рода в ней не участвовал. «Через двенадцать километров я вышел из автомобиля перед крыльцом замка Лудра, построенного пятьдесят лет назад графом и графиней де Лудр в центре английского парка (недалеко от старого замка, ставшего непригодным для жилья)… Стены замка были покрыты желтой штукатуркой, фасады и проемы окон обрамляли ярко-красные кирпичи. Внутренняя отделка замка была очень приятная; внешняя — чрезвычайно величественная графиня де Лудр, урожденная Бово, свекровь моей тети, воспроизвела здесь первый этаж прекрасного замка Аруе, который принадлежал семье. Мой дядя был депутатом от Нанси. В этом октябре 1902 года в замке гостило несколько друзей. Каждый вечер подавался элегантный ужин со всей роскошью, свойственной периоду до войны 1914 года… Что мне не надоедало, так это длинные беседы тет-а-тет с моей тетей, мы были примерно одного возраста».

Наш рассказчик добавляет, что тетя для него была как старшая сестра. Во, всяком случае он, кажется, с удовольствием задержался на лотарингской земле — вернее на том клочке, что Франция сохранила от нее в это время, — о которой он рассказывает на страницах своей книги, вспоминая о Водемоне, давшем Франции королеву, и о холме Сиоон, столь дорогому Морису Барре. Наконец, новый отъезд и новый поезд, на этот раз в направлении Шалона, «где я сделал пересадку. Через Труа я приехал в Санс. Там меня ждала взятая напрокат двухместная карета, запряженная лошадью. Этот экипаж поднялся на холмы левого берега Ионны, спустился в маленькую долину Урезы и после четырнадцатикилометрового путешествия остановился в парке перед высокими феодальными башнями замка Флериньи. Здесь проводила лето, осень и два первых зимних месяца сестра моего отца Маргарита де Комон Ля Форс…».

Эта тетя была крестной нашего путешественника, но она была гораздо старше его, ей было почти семьдесят лет. Когда-то она была очень красивой и «в расцвете своих восемнадцати лет удостоилась от Ламартина следующего комплимента: «Счастлив тот молодой человек, который будет держать ей стремя!» Молодой человек, который держал ей стремя, был небольшого роста, лысый, умный и ироничный.