Мимо «Серой шапки» он прошагал, не останавливаясь. Погибших разбойников уже, конечно, нашли; может быть, юный конюх сумел всех убедить, что несчастные «передрались за добычу»…

Стоп, сказал он себе и сел на придорожный камень.

Нет никаких мертвых разбойников. Они живы. Самый молодой, наверное, еще ходит под стол пешком. И даже, может быть, их судьба сложится по-другому, не приведет в лес браконьерами, а потом и…

Он потер лицо и обнаружил, что щеки не колются – щетина превратилась в бороду. А что теперь будет с Мир?

Где она?

Он заставил себя встать. Зашагал на юго-запад, и через два часа повернул на развилке к переправе через Светлую – в сторону владений властителя Грана.

Справа на пригорке стоял дом, который он помнил пустым и заброшенным. Сейчас там горел огонек; Стократ присмотрелся. Огонек в столь поздний час мог значить, что хозяину не спится. Либо он болен. Либо подает кому-то знак.

Стократ привык чувствовать тревогу в оттенках, в запахах и звуках, в свете и тенях. Неторопливо, будто гуляя, он сошел с дороги и по узкой тропинке двинулся вверх, на гору.

Дом был деревянный, двухэтажный, верхнее окошко светилось. Он остановился у калитки. Прислушался; собак не было. Это плохо: в таком месте обязательно надо держать собаку.

Он легонько стукнул в створку молотком.

Там, за частоколом, приоткрылась дверь. Еле слышно скрипнула.

– Добрый вечер, – громко сказал Стократ. – У вас что-то случилось?

– Кто вы? – глухо спросила женщина. По голосу он понял, что она давно не спала.

– Колдун.

– Кто?!

– Меня зовут Стократ, я маг. Я могу вам помочь?

Женщина молчала.

– Что у вас случилось? – спросил он снова. – Если ничего – я уйду.

– Уходи.

Он повернулся и зашагал по тропинке вниз.

– Погоди!

Калитка завизжала засовами и загрохотала цепью.

Она была вдовой купца. Тот умер, не заплатив долги. Она продала дом в городе и переехала сюда: здесь не дорого жить, но страшно. На самой границе владений Грана зимой досаждают волки, летом браконьеры. К счастью, разбойников нет. Ходит дозором рубежная стража.

Все это Стократ частью услышал, частью домыслил; он стоял на пороге ухоженного, с виду зажиточного дома. Тем заметнее был беспорядок – брошенные тряпки, подсохшие лужи на полу, опрокинутая корзинка с рукодельем. Женщина смотрела на него воспаленными, глубоко запавшими глазами:

– Ты правда колдун?

– Да.

– Ты поможешь мне?

В ушах Стократа болезненно аукнулось: «Ты поможешь нам? Ты ведь можешь нам помочь?!»

– Что у тебя случилось?

– Идем…

Он вытер сапоги о половик у двери. Ступая по чисто вымытым ступенькам, поднялся за ней на второй этаж.

На постели лежал младенец, завернутый в одеяло. Стократ остановился, озадаченный.

– Я нашла ее в лесу, – сказала женщина.

Стократ нахмурился.

…Я нашел его в лесу, сказал бродяга в приемной воспитательного дома. Какая-то сука выкинула на погибель, нет, чтобы в приют отнести! Вот, возьмите, он живой еще…

– Господин? – с беспокойством спросила женщина.

– Подкидыш, – повторил он со вздохом. – Хочешь, чтобы я отвез ее в воспитательный дом?

Женщина странно на него поглядела. И развернула одеяло. Маленькая девочка, не больше месяца от роду, проснулась и жалобно запищала.

Стократ смотрел на нее, чувствуя, как дыбом поднимается борода.