— Что за черт? — озадаченно проговорил Володя, вытаскивая нож и вставляя его заново.

— Что ты ругаешься, как сапожник? — укоризненно произнесла Алена.

— Если ты такая умная, — на, режь сама, а я полюбуюсь, — и Володя протянул нож сестре.

— Легко, — Алена непринужденно провела ножом по башенке.

Дернувшись, нож соскочил немного на сторону, но все же отрезал неровный кусок. Отодвинув сладкий треугольник лопаткой, Алена озадаченно посмотрела на мать и нерешительно остановилась. Глядя на растерянное лицо дочери, Светлана повернула коробку с гигантским тортом по кругу и увидела, что лезвие ножа, соскользнувшее в сторону, открыло небольшую пластиковую коробочку, лежащую в сундучке главной башенки, под толстым слоем клубничного джема. Подковырнув ножом, она взяла коробочку в руки и, аккуратно счистив с поверхности сливки, нажала на провалившийся внутрь замочек. Щелкнув, она раскрылась, и лицо Светланы покрылось бледностью. На алой атласной подушке, как раз в тон джему, блестело кольцо с россыпью мелких прозрачных камушков, похожих на искрящиеся частички инея.

— А вот и бриллиантовое колье, — с расстановкой выдохнула Алена. — Что будешь делать? — она изучающе посмотрела на мать. — Вернешь?

— А ты как думаешь? — голос Светланы прозвучал хрипло, словно с надтреснутой пластинки старого патефона.

— Решать тебе, но я бы отдавать не спешила, — неожиданно проговорила дочь.

— Что? — Светлана не поверила своим ушам. — Ты соображаешь, что говоришь?

— А что такого она сказала? — вступился за сестру Володя.

— Такие подарки просто так не дарят, за них придется платить, вы уже достаточно взрослые, чтобы понять это, — краснея, с трудом выговорила Света.

— Знаешь, иногда положительные эмоции от оплаты перекрывают радость от самого подарка, — философски произнесла Алена. — Мам, он тебе нравится?

— Кто, Дима?

— А что, имеется кто-то еще? — вытаращил глаза Володя.

— Помолчи, — недовольно отмахнулась от брата Аленка. — Он тебе нравится? — настойчиво повторила она.

— Это не имеет значения, — опустила голову Светлана. — Прежде всего, у меня есть вы, а потом уже…

— Потом будет поздно, мам, — негромко проговорила Алена. — Пока ты еще молодая, устраивай свою жизнь, а мы тебе мешать не станем. Правда, Вовчик?

— Не знаю, как ты, а я уже начинаю помогать, — сказал он и положил себе огромный кусок клубничного торта.

* * *

— Шесть лет, подружка, это не жук начхал, это что-нибудь да значит, — двумя пальцами Римма пощупала материю дешевенькой шторы, висящей в комнате, и брезгливо дернула носом. — Рассказывай.

— А что рассказывать, если ты и сама все видишь, — повела плечами Оксана. — Ты лучше расскажи, как ты устроилась, а то ехала ко мне полгода, словно земной шар пешком по экватору огибала, ведь мы с тобой не виделись с тех самых пор, как я из ресторана уволилась.

— Экватор — не экватор, а Москву я исколесила вдоль и поперек, — проговорила Римма, с шумом приземляясь в потертое старомодное кресло. — Шесть лет, как мы с тобой из Севастополя свалили, а фишка только последние полгода поперла, но нечего на бога серчать, фишка, скажу тебе, ломовая!

— Да что ты! — заинтересованно вставила Бубнова, за неимением второго кресла опускаясь на стул.