Красавец, если он по восемь часов в день кашляет и еще столько же плохо дышит, то когда хоть письма пишет? Доктору Авдееву мои сочувствия, конечно. Так, что там дальше? Мне даже интересно стало. Ставлю на сердце, головные боли и поясницу.

«Мое здоровье до крайности плохо. Просто надоело. Советуют на воды поехать, для воздуха. А в средствах я ограничен. Главным образом, сердце угнетено, и причина этого явления, сколько могу судить, заключается в акте передвижения, которое всегда действует на меня угнетающим образом. Вообще со мной что то творится. Слова забываю. Хочу сказать „дайте шляпу“ и не могу вспомнить слово. Боюсь, чтоб не кончилось нервным расстройством. И когда пишу, сознаю, что совсем не то слово под перо попало, а настоящего найти не могу. Никогда этого не бывало».

И это только третий лист! Но все еще нет головных болей!

«Я нахожусь в таком состоянии угнетения, как редко бывало. Приезжайте ко мне и вылечите».

Гад, про поясницу ничего! Я сам себе проиграл!

Вот она, обратная сторона известности: начинают доставать городские сумасшедшие. И сельские – тоже. Если бы у них на конвертах специальная метка стояла… Так нет, придется вскрывать. Этот про здоровье рассказывает, другие просят материальной помощи, третьи угрожать начинают, четвертые предлагают волшебные изобретения и зелья. А иногда все сразу.

Слабовольно отодвинул в сторону стопку непрочитанных. Положил перед собой то, что подписано «А. П. Чехов». Я даже взял лупу – посмотреть на подпись. Не знаю, что собирался там увидеть… Прямо бери и вставляй в рамочку, вешай над входом в кабинет. Нет, надо же… Сам Чехов! Антон Павлович за свою жизнь столько всего сделал для простых людей – некоторые за десять жизней столько не сделают. Даже если оставить в стороне его литературную и театральную деятельность: бесплатно лечил в Мелихове крестьян, во время холеры работал врачом, обслуживая двадцать пять деревень… И встречусь с ним скоро!

* * *

Уж как зарядило в одно место, так и катаемся. Опять купеческие края. Улочки здесь похожи одна на другую, ничего выдающегося, кроме разве что Большой Алексеевской. Только и счастья – минут за сорок пути можно даже поспать при желании. Кстати, надо разобраться, почему бездельники с Рогожской заставы у себя под боком вызова не обслуживают. Чем они занимаются? Я все простить могу, кроме тех случаев, когда мне работать приходится из за этого. Так что ждите, ужас, летящий на крыльях ночи, несется к вам. Всех разоблачу!

А вызов совсем не веселый. Встретил нас сам больной, предварительно загнав в будку здоровенного лохматого пса. Какой то яркий представитель породы «русская дворовая», бабушка которого явно согрешила с кавказцем. Может, и мама тоже.

С первого взгляда я даже не смог определить примерно возраст пациента. Худой, сутулый, невзрачный совершенно. На голове волосы жидкие, бороденка неухоженная, торчит во все стороны. И одежда поношенная до крайней степени, сквозь штанины подштанники просвечивают. Похож на язвенника. И ситуация типичная: наверняка съел чего то, вот и мучается. Боли в эпигастрии, тошнота, рвота, изжога.

Ничего хорошего, верю. Но что же сразу столько претензий предъявлять? И ехали долго, ему пришлось ждать нас незнамо сколько. И помощь оказать не в состоянии. Извините, гражданин, но язва у вас лет двадцать, судя по вашим рассказам. Вы самостоятельно налупились всякого аптечного барахла, из которого я бы оставил только капли с экстрактом красавки, да и то в гораздо меньшей дозировке. А теперь требуете волшебную таблетку здоровья, чтобы утром проснуться, и опять молодой, красивый и полный сил.

А проклятый докторишка только щупает живот, заставляет показывать язык, интересуется стулом и временем возникновения болей и тошноты.