– На вызов, Евгений Александрович! – закричал с улицы в открытое окно мой фельдшер.

Я слышал звонок бригады, но как то пропустил мимо ушей.

– Далеко хоть?

– Петровский бульвар, дом Хатунцевой.

– Сейчас поедем.

Не далеко и не близко, в районе Сретенской полицейской части. Километра три. На лошадке минут за пятнадцать двадцать доедем.

Сретенка и прилегающие районы сейчас – ни разу не фешенебельные: ночлежки, дешевые номера, бордели, от буквально копеечных до неимоверно дорогих. Наши клиенты, короче. На втором месте после Хитровки, пожалуй. Ездим часто.

Приехали. Даже снаружи дорого богато. Городовой стоит неподалеку, бдит. А как же, бордель не из дешевых, нищие студенты в такие не ходят. За такой красивой дверью рублей по пять за визит берут, а то и больше. И публика соответствующая.

Открыл швейцар, который здесь и за вышибалу, наверное. Поменьше моего чухонца, но не очень.

– Прошу, – пробасил он и распахнул дверь пошире.

Внутри тихо и спокойно, никаких полуголых девиц и пьяных компаний. Нет, что бордель, сразу понятно: и шторы бархатные красные, и шнуры на них золотые, и лепнина с позолотой, и картинки фривольные на стенах. А главное – запах какой то специфический.

Впрочем, раздумывать о природе бордельного аромата мне не дали: выскочила умеренно встревоженная дама лет сорока пяти, в закрытом синем шелковом платье и с единственной ниткой жемчуга на шее. Что примечательно, на пальцах ни колец, ни перстней.

– Прошу за мной, – без лишних прелюдий сказала она и, не оглядываясь, пошла по лестнице на второй этаж.

– Носилки брать? – спросил Урхо, явно чувствующий себя здесь не в своей тарелке, а потому постоянно озирающийся по сторонам.

– Зачем? Сейчас все узнаем.

Мы пошли за провожатой, которая уверенно открыла дверь по левой стороне. Ого, комната метров двадцать пять, не меньше. Кровать в стиле «сексодром», шелковое белье, зеркала во весь рост, тяжелые шторы на окнах, такие же, как и внизу.

Наш клиент лежал на кровати. Пожилой, точно за шестьдесят. Волосы седые, лысина была скрыта зачесанными с затылка прядями, сейчас несколько растрепанными. Из одежды – один носок на подвязке. Но пах слегка прикрыт простыней.

– И зачем нас вызывали? – поинтересовался я, оттянув верхнее веко и посмотрев на ожидаемо расширенный зрачок. – Он остывать скоро начнет.

– Так когда звонили, живой был, – ответила дама. – Девочка прибежала, говорит, в судорогах дергается.

– Он у вас кокаину вынюхал килограмм, наверное, – показал я на припудренные ноздри. – Вот сердце такой гонки и не выдержало. Или барышня его загоняла хлыстом.

Орудие БДСМ забав лежало рядышком. Ценник тут, может, и вся двадцатка, такие фокусы стоят намного дороже, чем обычный перепихон. Я перевернул труп. Ага, спина исполосована. Какие тут затейники, однако…

– И что же теперь?

– Интересная вы, хозяйка. Первый раз, что ли? Таким делом занимаетесь, а вопросы задаете. Городовой у вас прикормленный, перед дверью торчит. Пусть вызывает своих, в морг отвезут, а там уже будут выяснять, кто он и откуда. Карманы ведь проверили уже? Есть документы?

– Девочку для опроса звать?

– В полиции займутся, – отмахнулся я.

Глава 23

Смерть до прибытия – один из самых козырных вызовов на скорой в будущем, потому что делать ничего не надо, а очередь прошла.