– Ну знаете, как хозяйки ставят молоко на ледник, а на следующий день снимают сверху сливки? Так вот в продажах есть такая же стратегия. Сначала по высокой цене получить максимум, потом снизить цену, а затем вообще сделать метод бесплатным, например, в городских больницах. Через полгода год.

– И так мы покажем, что заботимся о народе! – князь посмотрел на жену, та неуверенно кивнула.

– Такой вопрос, наверное, надо обсудить напрямую с Ники, – тихо произнесла Елизавета. – Сумма слишком большая, чтобы… как это по русски?… пускать все на течение реки.

– Да, на самотек, – поправил я княгиню.

– Нужен именной указ, – резюмировал Романов. – Я поговорю с Ники.

* * *

– … большой такой дом, о трех этажах, – Жиган стоял у открытого окна моего кабинета и срезал ножом заусенцы. Которые выкидывал на улицу. Вот совсем у человека культуры нет. Читать худо бедно умеет, а в остальном…

– На первом этаже у них аптека. А выше, значица, эта Бристол Майерс и сидит. Директор так и вовсе на третьем этаже, в мезонине хоромы.

– Откуда знаешь? – поинтересовался я, на автомате разглаживая пресс папье письмо, что пришло от организаторов немецкого съезда врачей и естествоиспытателей. Пятнадцатого октября, в гостинице «Вештин Гран Берлин».

– Дал дворнику пятьдесят копеек – он все и рассказал. Даже дал пролетке встать рядом со входом.

– Какой пролетке?

– Так я сначала в Каторгу сходил, есть там завсегдатай. Ленька хромой. Он видел этого в пенсне.

– Директора?

– Его. Господина Роттена.

– И что? Опознал Ленька его?

Жиган убрал нож, сел за стол:

– Как есть опознал. Он приходил в Каторгу. Мы шесть адресов проверили, прежде чем нашли этих англичашек.

Я взял справочник «Вся Москва», полистал его. Московское представительство англо американской компании Бристол Майерс. Есть такая. Ильинка, 26. Поднял трубку, покрутил зарядное устройство сбоку телефона. Потом попросил барышню соединить с Бристол Майерс.

Ждал не долго, ответил какой то конторщик, поинтересовался, чем может помочь. Я представился покупателем, попросил уточнить цены на основной ассортимент. Компания торговала всем подряд – паровыми автоклавами для дезинфекции, хинином, хирургическими инструментами… И даже новомодным стрептоцидом, который сотрудник Бристола очень хвалил и рекомендовал. Мне стало любопытно, и я спросил о цене. Шесть рублей за упаковку. Однако… Отпускная цена у Келера была четыре рубля. Правда, это оптовая.

Я поблагодарил, повесил трубку. Задумался. Зачем Бристолу архив Талля? Ну понятно зачем – думают найти там секреты новых лекарств.

– Так что будем с ними делать?

– А какие есть предложения? – вопросом на вопрос ответил я.

Жиган достал коробку спичек, подвинул к себе пепельницу, что я держал на столе для курящих посетителей. Зажег сразу несколько спичек, начал их вращать – вверх, вниз… Понятно на что он намекает. Сколько волка не корми – он все в лес смотрит. И что делать? Соглашаться или нет?

Глава 4

ГОРОДСКIЯ ВѢСТИ. Московскiе врачи при разстройствѣ желудка и поносѣ стали прописывать больнымъ супъ из обычной моркови, неожиданно оказывающiй большую помощь. Рецептъ супа простъ и общедоступенъ. «Одинъ съ половиною фунтъ очищенной моркови истереть на теркѣ и залить штофомъ воды. Варить медленно полтора часа. Долить кипяткомъ до первоначальнаго количества, добавить золотникъ соли, не болѣе».

– Ты только посмотри! – Вика махала передо мной утренней газетой, а глаза мои на нее не глядели. И на прессу, и на Талль.