– Помолчи. Итак, господин Дитер?

Немец повздыхал, признался, что читал переводы работ Мечникова про иммунитет и пока не имеет готового решения. Но надеется, что я придумаю.

На самом деле тема с собаками не была такой уж живодерской, как казалась на первый взгляд. Пересадка органов – это важный раздел медицины. Очень нужный и перспективный. Но все упирается в иммуносупрессоры – лекарства, которые должны подавить иммунитет реципиента. И дело не только в пересадке органов. Те же иммуносупрессоры нужны для операций на сердце. Того же коронарного шунтирования.

– Вот что, Ганс, – я допил кофе, покрутил чашку с остатком. Гадай, не гадай, а двигаться в этом направлении нужно. – Оставьте свою визитку. Возможно, я с вами свяжусь. Исследования, связанные с переливанием крови, только начались – мы тут движемся, как говорят географы, по терра инкогнита. Если будут прорывы, можно и вернуться к вашей теме.

Я подумал о том, что соорудить аппарат искусственного кровообращения не так уж и сложно. Роликовые насосы уже есть, датчики измерения скорости тоже. Про зажимы и прочие трубки и вовсе говорить не приходится. Один из насосов перекачивает кровь из венозной системы в артериальную. Второй – предназначен для дренажа левого желудочка сердца, третий – для отсоса крови из раны и возвращения её в экстракорпоральный контур. В будущем прибор усложнится, но пока можно обойтись и таким простым вариантом. Для экспериментов с собаками – так точно.

Привод можно сделать электромеханический. Обязательно и ручной тоже – как тут вырубается внезапно электричество, я уже имел возможность убедиться. Прямо во время операции. Те еще ощущения… Бодрящие.

Так что железки – это не так сложно, как иммуносупрессоры. Их быстро не изобрести – я просто не помнил формулу флударабина фосфата. Но сначала пересадку органов можно потренировать и без них. Черт! Одно тянет за собой другое. Нужен свой собственный питомник обезьян для опытов. Предложить принцу Ольденбургскому основать?

– Дело вот в чем… – замялся Дитер. – У меня нет визиток. Я беден, отягощен большой семьей. Пятеро детей.

Ну да. Пять спиногрызов, а Ганс рассекает с собачками по столице. Так победим бедность и болезни! Мне прямо такие жалко мюнхенских пациентов Ганса. О чистоплотности он, похоже, не слышал.

– Вот вам деньги, – я достал из кармана пиджака чековую книжку. – Приведите себя в порядок, сходите к цирюльнику, постройте костюм хороший. Вам бы и купальни регулярные не помешали. На оставшиеся деньги, закажите визитки. Обратно поеду в Россию через месяц – найдите меня в этой гостинице четвертого или пятого ноября. Не позже.

Уже когда Дитер был в дверях, я его спросил:

– Вы к переезду в Москву готовы?

– С семьей?

Проситель что то невнятное пробормотал, рассыпался в благодарностях и скрылся.

Ну да, расслабился я – орден, кайзер, автограф сессия, Микулич. Письма с подобными заманухами у меня Должиков сразу в мусор отправлял, чтобы время понапрасну не тратить. Клей он патентовать будет, дайте денег на опохмел. Такого клея и в двадцать первом веке не будет. Ладно, буду считать, что потратился на благотворительность. Да и траты копеечные.

– Кузьма! – крикнул в потолок, потому что попрошайка задурил мне голову, и я не увидел, куда пошел слуга.

– Что, барин? – голосом умирающего короля Лира спросил он, пытаясь физически удержать в голове ее содержимое. Воздержание давалось ему с трудом.

– Давай к портье, пусть закажут мне билет до Франкфурта. Первый класс только! Проследи!

– А если на сегодня первого не будет?

– Значит, на завтра! – рявкнул я, и Кузьма убежал. Наверное, испугался, что от громких звуков мозг вылетит наружу.