Накануне открытия собрали всех сотрудников, нарядных и расфуфыренных. А как же, событие! Приглашенный фотограф сделал один общий снимок, потом – только врачей, во главе с главным, конечно же. Для истории. А как же, мы – первые в России. Опередили и Питер, и остальные крупные города.

В день, когда вышли утренние газеты, сам дежурил в телефонной комнате. Мне в смену попались две смешливые девушки курсистки, Маша и Глафира. Остроглазые брюнетки, в строгих черных юбках и глухих белых блузках, они сначала стеснялись, а потом разошлись, начали тихо переговариваться, хихикать. А я все ждал и ждал звонков. Которых все не было и не было.

Первый час сидел, перечитывал и правил инструкцию для телефонисток: как принимать звонки, что спрашивать, как определять на висящей на стене карте Москвы расстояния. Второй час трепался с девушками, даже выпили на рабочем месте по чашечке кофе. Маша оказалась местная, московская. Так же, как и Вика, учится на женских курсах общества естествознания. Глафира, та попроще, коломенская, из крестьянок. Вместе с отцом еще ребенком переехала в Москву. Работала уборщицей, потом кто то из жильцов ее пристроил в «Эриксон» на телефонную станцию. Там к ней начал подбивать клинья начальник, но без всяких семейных перспектив. Это мне по секрету уже рассказала Вика. Так что после пары недвусмысленных намеков пришлось уволиться.

Звонок раздался в полдень. Мы даже вздрогнули.

– Барышня, барышня! – Мужской голос в трубке был тревожным, слышно даже с нынешним качеством связи.

– Да, да, слушаю! – ответила Мария. – Добрый день!

Знаменитое «алло» в телефонном деле еще не прижилось, так что люди просто здоровались, как при обычной встрече.

– У меня лошадь подкову потеряла. Срочно помогите. Записывайте адрес…

И дальше хохот. Судя по голосу, молодежь. Да, сейчас шутников вычислить проще простого, звонок на станцию, и телефонистка сразу выдаст информацию, с какого номера звонили. Но максимум, что им грозит, это родители погрозят пальчиком.

Девушки вопросительно на меня посмотрели, а я нажал на рычаг телефонного аппарата, развел руками.

– И это бывает. Готовьтесь. Пьяные будут звонить, умалишенные. Или вот такие шутники. Трудная работа, сразу предупреждаю! А теперь объясните, почему нарушена инструкция? Как представляться надо? – Я показал на висящую на стене шпаргалку, где мною собственноручно были начертаны перечень вопросов и прочие нужные диспетчеру сведения.

– Волновались… – пролепетала Мария. – Больше не повторится, господин Баталов…

* * *

Не надеясь только на рекламу, я еще решил объехать основных клиентов. На телефонной станции начальство распорядилось повесить напоминание о нашей службе перед каждой телефонисткой. Потом – полицейские и пожарные участки. Везде раздавал визитки с номером телефона, объяснял суть нашей работы. Для важности ссылался на великого князя, европейский опыт. У нас же как? Если на Западе кто то что то придумал и это там уже работает, дайте две. Пожарные и полицейские визитки брали, важно кивали. Последние так и вовсе получили циркуляр из МВД об оказании всемерной помощи скорой, и я у местного пристава Арбатской части даже оформил бумагу с разрешением на… сирену. Ручные роторные, на ручке вполне себе продавались в лавках, в основном чтобы пугать ворон, для развлечений. Но ставить их на экипажи никто не решался.

– Лошадей перепугаете, – посетовал седой, с пышными усами пристав по имени Федор Евсеевич.

– Выдрессируем, – отмахнулся я. – В кавалерии лошадей к выстрелам приучают, а у нас – к специальному сигналу.

– Чужих с перепугаете, – покачал кудлатой головой полицейский. – А на улицах, знаете ли, разные бывают господа.