— Нет, мне нужна самая лучшая… — он не к месту хохотнул. — Пятнадцать фунтов для меня не проблема, но согласится ли девушка… Я хочу сказать, мы только что познакомились, у нее не день рождения или что-то такое-, поэтому, что она подумает, если… это же настоящий подарок, не букет цветов, коробка конфет или приглашение на ленч. Как вы считаете?

— Она наверняка обрадуется, — уверенно ответил я. — Я бы о таких пустяках не волновался.

— Ну, хорошо. Тогда все в порядке. Тем более, что тут особый случай. Я хочу сказать, особая причина.

Очевидно, он хотел, чтобы я осведомился об этой причине, и естественно, я оправдал его ожидания. Тем более, что и сам внезапно захотел узнать, а в чем, собственно, дело.

— Видите ли, она оставила сумочку в поезде, со всем содержимым. Никто не знает, где она теперь. Для нее это такое- потрясение. Помимо прочего, она как раз перед этим получила по чеку в банке пятьдесят фунтов наличными…

— Я бы не предлагал ей денег, — вставил я.

— Как можно, — он лучезарно улыбнулся. — Тем более, это не самое страшное. В сумочке остался портсигар из золота и платины, с ее инициалами, выложенными бриллиантами. Он конечно стоил безумных денег, но ей был особенно дорог, как память.

— Естественно, — покивал я. Его слова меня нисколько не удивили.

— Видите ли, она обручилась с человеком, который погиб сразу же после высадки в Нормандии. Он служил в десанте, его сбросили за линией фронта, к маки…

— Понятно. Я тоже воевал в маки.

— Правда? Я меня послали в Бирму.

— Да, я слышал. Вам повезло чуть больше, чем мне.

— О. Там было неплохо. А вам, должен признать, крепко досталось.

— Я много лет жил в Париже. Свободно говорю по-французски. Так что мое место было именно там. Как звали этого человека? Возможно, я его знал, — в последнем, правда, я очень и очень сомневался.

— Она называла его Джон. Я не решился спросить фамилию.

— И правильно сделали, — одобрил я его действия.

— Он подарил ей портсигар в день помолвки. Они собирались пожениться, как только он приедет в увольнительную, а потом… Эта кровавая бойня… И вот она потеряла все, что оставалось от него, — Харгривс помолчал, размышляя над превратностями судьбы, затем бросил окурок в камин. — Тут мне ничем не помочь, но, по меньшей мере, я могу купить ей другую сумочку.

— Должен признать, очень удачная мысль. И ваша девушка оценит ее по достоинству. На каком вы остановились цвете? С остальным вам помогут в магазине, но цвет вы должны назвать сами. Большинство женщин отдает предпочтение какому-то определенному цвету… — или нескольким, добавил я про себя.

— Я знаю. Но тут опасаться нечего. Я куплю сумочку того же цвета, что и оставленная в поезде. К счастью, она подробно мне ее описала. Это вышло случайно, но я все запомнил. Сумочка была желтой.

— К тому же и цвет очень красивый, — глубокомысленно заметил я.

В курительной появились другие люди, разговор стал общим. Но он подошел ко мне, со шляпой в руке, когда после ленча я сидел с чашечкой кофе в гостиной.

— Большое вам спасибо за адрес, — сказал он, и я подумал, как мило с его стороны найти меня перед тем, как уйти из клуба, только для того. чтобы поблагодарить за сущую безделицу. Но, очевидно, его интересовало что-то еще. Весьма ненавязчиво, словно он и так знал ответ, но хотел выяснить, известен ли он мне, Харгривс спросил:

— Скажите, пожалуйста, куда лучше пойти, если выбирать между «Беркли» и «Ритцем»? Я насчет пообедать.