— О чём он? — шепотом спросил генерал у Ваграгара. — Вы не знаете?

В протянутой лапе дракона материализовался голографический снимок на тончайшей металлопластине.

— Это прижизненное изображение Ши. Земля вокруг Владыки выгорела в радиусе двадцати шагов и настолько же вглубь, а пластина не пострадала. Он горел, но берег её даже в безумии.

— Это многое объясняет, — задумчиво коснувшись подбородка, кивнул Санин.

— На всё воля богов! — сказал гранд-полковник Сигурдсон, незаметно подошедший сзади. В пятидесяти метрах разгрузилась вернувшаяся платформа с командующим и свитой. Сейчас на неё грузили раненых, не нуждающихся в медицинских капсулах.

— Воля богов? Ха-ха-ха! — страшный безумный смех разнёсся над поляной. — Воля богов! Это вы мне говорите, гранд-полковник? Боги, ха-ха-ха, приезжайте в Таёжный, я вам расскажу про богов и чего они хотят.

Вадим приподнялся на локтях, взгляд единственного глаза пылал словно само инферно пыталось вырваться из глубин человеческой души.

— Человеческая воля! — припечатал он. — Самопожертвование и материнская любовь! Боги здесь рядом не стояли! Осмысленная добровольная жертва — вот что это! Только не живой, не мертвый мог встроиться в управляющий контур пирамид или мертвый с живой душой. Некромант-целитель, маг жизни, отдавший эту самую жизнь и душу, в придачу, и сумевший заполнить манонакопители подземных уровней и блоков пирамиды. Я ошибался, считая себя единственным, подходящим под уравнение древних строителей. Ши, оказывается, ему тоже соответствовала. Живая душа с биосоставляющей в оболочке из мертвого железа, только душа у нас была одна на двоих. Она вложила свою часть в семя мэллорна, я его напитал маной и связал с источниками в Таёжном и Новосибирске. Я своей рукой убил ту, что стала мне за место матери. Где в это время были боги, я не знаю, хотя пояс первожреца семь раз обмотан на талии. Наблюдали со стороны, наверное. Это моя ноша и мне с ней жить. А ты, — палец Вадима ткнул в сторону Керра, — найди в себе мужество поговорить с дядей. Не нужно его прощать, он не нуждается в прощении, но Хазгар три тысячи лет тащил на себе осколки разрушенной империи и собрал её воедино. Да, он тиран, не спорю. Сталина у нас тоже поливали и поливают грязью, но личность Сталина на тысячи метров возвышается над лилипутами современности. Хазгар испил свою чашу до дна и не ради себя и властолюбия, которое ему приписывают недруги. Ради выживания драконов как вида, тут уж не до сантиментов, извини. По живому приходится резать порой. Я наверно смешон, давая ненужные советы, но пусть лучше я останусь смешным в чужих глазах, чем драконы передерутся между собой потому, что правящие семьи затаили друг на друга тысячелетнюю обиду.

Вадим откинулся на валик в изголовье и посмотрел на пронзительное синее небо, раздвигающее ветви гигантских деревьев.

— Я завидую драконам, у них есть небо, зачем его делить? Когда лазурный шар земной… А моё крыло сгорело, обуглено в золе, наверно я стал взрослым, — переиначил Вадим песню Трофима "Лети". Керр кивнул и отошёл в сторону, на душе у него было муторно. Белов разбередил старую незаживающую рану. — Ваграгар, Полковник приглашал на рыбалку, я попрошу его, чтобы он взял тебя, привык я к твоей зубастой морде. Вот вроде знакомы всего ничего, а как родной стал.

— Орши падки на красное, кусочек мяса, красная тряпка, червяк, без разницы, — внезапно сказал Керр.