Минимальная плата в штате Нью-Йорк составляла три доллара сорок центов в час. Эта информация была вывешена в кухне «Золотой Ложки» на ярком листе бумаги, размером с киноафишу. Но повар был гаитянином, едва разговаривал по-английски и почти наверняка находился в стране нелегально. Готовил он, однако, как фокусник, не позволяя картошке ни секунды перележать во фритюре. Девушка, которая помогала миссис Бенберри, была хорошенькой, но незамужней и проходила по программе запрета на работу для освобожденных заключенных. В обоих этих случаях минимальный уровень заработной платы не имел силы, и девушка говорила Джеку, что она ужасно рада, что получает доллар с четвертью за каждый час, а также жилье и еду.

Сам Джек получал доллар сорок центов. Он был благодарен за это, и знал, что миссис Бенберри не занимается благотворительностью. Просто ее бывший посудомойщик утром ушел и не вернулся. Она не нанимала его, она просто сказала, что он может получить доллар сорок центов за час или пойти глазеть дальше на дорогу. Это свободная страна.

«Теперь, — думал он с незнакомым цинизмом, который тоже был частью его самоуверенности, — вот еще одна миссис Бенберри. Только мужчина вместо женщины: тощий, а не жирный и старый, хмурый, а не серьезный, но почти такой же корыстный с головы до пят».

— Ищешь работу, значит? — мужчина в белых штанах и бумажной шапочке вынул изо рта сигару, положил ее в старую оловянную пепельницу со словом «КЭМЭЛ» на дне. Муха закончила чистить свои лапки и взлетела.

— Да, сэр, но как вы говорите, это бар и…

Им опять овладело беспокойство. Эти карие глаза с желтыми белками беспокоили его. Это были глаза старого хищного кота, который увидел перед собой хорошенькую мышку.

— Да, это мое заведение, — сказал мужчина. — Смоки Апдайк.

Он протянул руку. Удивленный Джек пожал ее. Смоки сильно, почти до боли сжал его руку. Затем ослабил захват… но не отпустил.

— Ну? — спросил он.

— А? — спросил Джек, беспокоясь о том, что его голос звучит глуповато и немного испуганно. Он хотел, чтобы Апдайк отпустил его руку.

— Тебя не учили представляться?

Это было так неожиданно, что Джек чуть не выболтал свое настоящее имя, вместо того, которым он пользовался в «Золотой Ложке». Этим же именем он пользовался, когда его спрашивали шоферы на дороге. Это «дорожное имя» было Луис Фаррен.

— Джек Сой… а… Сойтель, — сказал он.

Апдайк еще секунду подержал его руку, карие глаза застыли неподвижно, затем отпустил его.

— Джек Сой-а-Сойтель, — произнес он, — наверное, это самое длинное вымышленное имя в телефонной книге, а, малыш?

Джек пожал плечами, но промолчал.

— Ты не слишком высок, — сказал Апдайк. — Как ты думаешь, сможешь поднять девяностофунтовую бочку с пивом?

— Думаю, да, — ответил Джек, не зная, сможет ли. В любом случае, казалось, что у него не возникнет много проблем в таком заброшенном месте, как это, ему не часто придется менять бочки.

Как будто прочитав его мысли, Апдайк сказал:

— Да, сейчас здесь пусто. Но тут будет полно работы в четыре-пять вечера. А в выходные это место переполнено. Так что подумай хорошенько.

— Ну, я не знаю, — сказал Джек. — А сколько вы будете платить?

— Доллар в час, — сказал Апдайк. — Я бы хотел платить больше, но…

Он пожал плечами и подал счет. Он даже немного улыбнулся, как бы говоря: «Ты же видишь, в чем дело, малый, в Оутли время идет как по дешевым карманным часам, которые забыли завести с 1971 года, оно даже ползет назад».